Переломаны ли кости российской культуры?

Опять двадцать пять. И не просто так, а скандалы, скандалы. В 2015 году в России вызрел вновь фурункул двух культур.

В других странах одна культура, в России две.

Одна государственная, с опорой на православную церковь и министерство культуры.

Другая независимая, близкая по стилю к европейской, с упрямым норовом.

Переломный год: переломал ли он кости российской культуре?

Сегодня мы идем в сторону ненависти. Скорее бежим, политизация милитаризованного общества подхлестывает.

Год двух культур, которые отрицают друг друга некультурными способами. Государственная доносами, замаскированной цензурой, откровенными погромами. Внегосударственная сарказмом и отчаянием, вплоть до членовредительства.

Погромщики против самоубийц

Затихли дискуссии. Признаки нашего культурного противостояния, Куликово поле размеживания: обвинения в продажности, возвращении в совок и как вывод нерукопожатность оружие несогласных.

Обвинение в русофобстве оружие прокремлевских деятелей культуры. Неравные силы.

Государство включило на полную мощность идеологическую составляющую. Если так будет и дальше, госкультура придушит независимую культуру не в темном переулочке, а на суде. Погромы включены в систему расправы.

Вспомним.

С одной стороны, прикрываясь религиозной идеей, хулиганы устраивают погромную истерику в Манеже. Зарабатывают себе на этом имя и остаются практически безнаказанными. А манежная выставка это скульпторы-шестидесятники Сидур, Лемпорт и Силис (последние два друзья моей юности), чей моральный пафос непререкаем, но православным неофитам нужна война на любой площадке.

С другой стороны артсамоубийство. Петр Павленский приковывает себя, членовредительствуя, к Красной площади. Поджигает ворота в кагебешный храм. По сравнению с перестроечным образом человека-собаки Олега Кулика или даже пересмешниц из Pussy Riot, это уже холодный космос исторического одиночества. Это новый пост-постмодернистский Чаадаев, близкий, по мысли властей, к сумасшествию.

Гнусная история с новосибирским Тангейзером . Я знаком с Борисом Мездричем по работе над оперой Жизнь с идиотом . Травить таких знатоков оперы что за бездарность!

Это уже прицельно сталинский совок расправляться с оперой, самым свободным в своей условности музыкальным жанром.

Или громкая история с Левиафаном , продолжавшаяся в 2015-ом. Фильм слепок с жизни. Точнее, посмертная маска. Такое государствование обречено.

Какой был вой придворной толпы! Еще один зачет по возрождению советизма.

Компромиссы неизбежны?

В каждом самолете Аэрофлота весь 2015 год перед взлетом сообщали, что в стране идет год литературы. Но кроме Аэрофлота это мало кто заметил.

Скорее это год разрыва известных писателей с государственным режимом, погружением во внешнюю или внутреннюю эмиграцию.

Большим скандалом заканчивается год в Русском ПЕН-центре, где идет жестокое противостояние умеренного руководства во главе с Андреем Битовым с сотней рядовых членов ПЕНа, которые выступили против разгрома Украинской библиотеки в Москве и других репрессивных акций. В результате, такие писатели, как Людмила Улицкая, вышли из Русского ПЕНа.

Не менее скандальна история с сентябрьским Довлатовфестом, фестивалем памяти Довлатова в Михайловском и Пскове, на который отказались приехать многие участники праздника, поскольку губернатор Псковской области, участвовавший в организации фестиваля, подозревается в заказе избиения независимого журналиста.

Те же, кто поехал на фестиваль, сочли, что подлость не ограничивается Псковской областью и если оставаться в России, компромиссы (о чем писал сам Довлатов) неизбежны.

Русская культура знала и более дрянные времена, нежели 2015-й, который все же не смог вытравить свободный дух в российской культуре во многом благодаря непуганой молодежи, которая, зная о Советском Союзе лишь понаслышке, еще не научилась бояться.

Однако репрессивные тенденции выглядят зловещими, а новый 2016-й непредсказуемым. Но, скорее всего, культура еще не ударилась о дно, и следующий годик может стать похуже нынешнего.