Феномен Новгородской республики

Имперская историография как царская, так советская и постсоветская воспринимает феномен Новгородской республики как некую опасную аномалию, тревожный соблазн, крамольное указание на возможность ИНОЙ русской судьбы. Перманентный враг № 1 Запад оказывается, присутствует здесь, у нас, среди берез , на восточно-европейской равнине, пусть даже в виде воспоминания, в виде призрака. И что самое страшное для апологетов Евразийской Империи русские жили в этом Западе, причем счастливо, свободно и богато, были там ДОМА. Это был РУССКИЙ ЗАПАД. Оказывается, русские могут-таки жить не хуже шведов и немцев, безо всякой достоевщины , плеточного византизма и умом Россию не понять . И жили бы так поныне, повернись по-другому, успей король Казимир пособить отважной Марфе Борецкой

Отношение державных историков к Новгородской республике примерно такое же, как у Совка к острову Крым в одноименной антиутопии Василия Аксенова. И сама трагическая судьба Великого Новгорода как до поры уцелевшей части домонгольской, аутентичной Руси, перекликается с фабулой аксеновского романа. Взять хотя бы такие детали, как промосковская группировка в Новгороде, выступавшая под патриотическим лозунгом К Москве хотим! , и, соответственно, просоветский Союз Общей Судьбы на острове Крым. Ну и, конечно, летописная история новгородского воссоединения с Московией живо напоминает картины воссоединения аксеновского Крыма с Родиной : тупая и инертная мегамашина Империи равнодушно сминает самобытный, живой и красивый уклад, с мясом перелицовывая страну под себя. Московские наместники с их чиновным аппаратом смотрелись в Новгороде столь же дико, как и райкомы КПСС на воссоединившемся острове Крым; а зашедшие в новгородский кабак промочить горло московские ратники ощущали и вели себя так же, как советская десантура , заскочившая в ялтинское бистро в конце романа. То есть они были иностранцами, русскоязычными, но иностранцами. Вокруг них был чуждый, но чертовски привлекательный мир. Который соблазнял, искушал, морально-политически разлагал, пробуждая фантазии об ИНОЙ жизни, ИНОЙ судьбе. О ВЫБОРЕ. И потому этот мир был обречен. Литературный остров Крым был закрыт от внешнего мира могучим телом советского авианосца, а исторический Новгород кончился после того, как по воле Москвы лишился своего Ганзейского двора. Иван Третий закрыл окно в Европу , которое потом пришлось страшной, азиатской ценой прорубать Петру Первому

Да, спор Новгорода и Москвы далеко не окончен. Образ русского Запада возникает всякий раз, когда Империю постигает кризис и у русских появляется возможность обрести иной, более органичный формат исторического бытия. Наверное, не случайно, что именно в 1991 году вышла централистская книжка доктора исторических наук Ю. Алексеева К Москве хотим. Закат боярской республики в Новгороде , которую я приобрел в новгородском краеведческом музее. Вот небольшой пассаж из нее, наглядно демонстрирующий нерушимость вековых парадигм государства российского от московских князей до президента Путина: Упразднение вечевого строя и посаднического управления в Новгороде сочеталось с коренным переустройством системы управления в новгородских погостах отныне волости и села должны были быть как в Низовской земле . Это означало подчинение погостской администрации не представителям новгородских властей, а ЛИЦАМ, НАЗНАЧЕННЫМ ИЗ МОСКВЫ . Вот откуда есть пошла власти вертикаль, подобно свае утрамбовавшая живое разнообразие и самостоятельность старинных русских земель