Первые невозвращенцы

13 декабря 2015, 10:08
Увидев как живут французы, русские солдаты стали оставлять свои части и идти в работники к местным жителям. Дезертирство нижних чинов русской армии, расквартированной во Франции, приняло массовый характер.

Из мемуаров современников борьбы с Наполеоном известно, как повлияли и какое впечатление произвели заграничные походы русской армии в 1813 14 гг. на её офицерский состав, но мы мало знаем о том по отношению к простым солдатам, которые, однако, также заразились французским ядом свободы. Увидев как живут французы, русские солдаты стали оставлять свои части и идти в работники к местным жителям. Дезертирство нижних чинов русской армии, расквартированной во Франции, приняло массовый характер.

Одно из документальных свидетельств этого в записках артиллерийского офицера А. М. Барановича, опубликованные в 1916 г. в журнале Голос минувшего (№ 5/6. С. 153-156):

В 1813 г., по замирении с французами, когда нашей артиллерийской роте велено было остановиться в Еперне (Эпернэ, на р. Марне), провинции, славящейся шампанским вином, то в шестинедельном квартировании наши солдаты успели ознакомиться с хозяевами своею честностью и услугою, что (те) стали употреблять их на работе в виноградниках, (для работ) полевых, при домашнем очаге, и нередко хозяева, уходившие на работы, доверяли их сохранению все свои имущества, за что их и угощали шампанским вином вдоволь, но которое не имело влияния на русскую голову, а лишь, пресыщаясь оным, (русские солдаты) краснели.

По 6-недельном отдохновении приказано было выступать в Россию; в назначенный день по пробитии сбора все нижние чины явились в парк с хозяевами и семействами, и при прощании (те) угощали их всем возможным и пожелали благополучнаго пути; а некоторые хозяева пожелали проводить своих постояльцев за 17 верст на ночлег. Там угощали их досыта, с радушием, и простились. На другой же день, для похода по сбору хотя (солдаты) и явились в парк, но не досчитались семнадцати рядовых, бежавших к своим хозяевам, уговорившим содержать их на своем иждевении и женить на дочерях***. Когда же мы прибыли на границу России, то слышали, что из всего войска осталось во Франции до сорока тысяч нижних чинов, о возвратe которых Государь Александр и просил короля Людовика XVIII под условием, что возвращающийся в отечество наказанию не подлежит, если добровольно явится в полк на службу или в домашнее свое семейство, и путевыя издержки Государь приемлет на свой счет. Но король не в состоянии был исполнить государеву просьбу за утайкою французами беглецов, и потому ни один не возвратился. Нашему рядовому солдату, с руками для всяких работ, легко было найти приют, но офицеру с ничтожным воспитанием и ... не нашлось бы ни места, ни куска хлеба, и не слышно, кто бы оставил служебный свой пост в русской армии.

***Факт, действительно повторявшийся довольно часто. Еще Растопчин с возмущением писал женe в 1814 г.: Суди сама, до какого падения дошла наша армия, если старик унтер-офицер и простой солдат остаются во Франции, а из конно-гвардейскаго полка в одну ночь дезертировало 60 человек с оружием в руках и лошадьми. Они уходят к фермерам, которые не только хорошо платят им, но еще отдают за них своих дочерей

(Русск. Арх. 1901, 491. См. также об этом ст. А. С. Лыкошина Русская армия во Франции в IV т. издания Отечественная война и русское общество , изд. Сытина).

... Полковника Засядко денщик, довольно смышленный, вздумал из-под ведомства военнаго освободиться и жить по-французски, пользоваться свободою, убеждая себя, что в настоящее время (он) не находится в России, под грозою, а в свободной земле, Франции; и в этом намерении совещевался с товарищами, как поступить в этом деле. И не ожидая их ответа, сам начал действовать, и, пришед к полковнику, сказал: Отпустите меня! Я вам долее не слуга! Как? Ты денщик: должен служить, как тебя воинский устав обязует! Нет, г. полковник, теперь мы не в России, а в вольной земле, Франции, следовательно, должны ею (свободой) пользоваться, а не принужденностью! Хорошо! На место твое я приищу слугу!

Об этой случайности полковник Засядко донес генералу Полторацкому, а тот, выслушав, просил объяснить эту случайность рапортом. Получив оный, генерал Полторацкий тотчас нарядил Судную Комиссию и денщика отдал под военный суд. Комиссия не замедлила решением его судьбы обвинила его в дерзком посягательстве сделаться свободным французом и в подговоре своих товарищей к сему в противность воинских законов, и потому мнением своим положила: его, денщика, прогнать через 500 человек один раз шпицрутенами, что было исполнено в виду французов, дивившихся нашей дисциплинарии. И этим улучшилась субординация.