"Разруха начинается с туалетов"

3 июля 2018, 16:32
Возможно, мне и не стоило касаться столь деликатной темы, если бы не запавшая в сознание гениальная мысль профессора Преображенского: "Разруха начинается с туалетов".

Вообще-то изрек эту мысль писатель Булгаков, а потом вложил ее в уста своего героя, но сути дела это не меняет, причем, с туалетов начинается не только разруха, но и культура вообще (в зависимости от состояния описываемых мест). 
Один итальянский фотограф, путешествующий по современной России, по странной прихоти фотографировал только... места общественного пользования, просторечье именуемые "ЭмЖо". При этом странный итальянец приходил в какой-то дикий восторг. Догадайтесь с одного раза, что так его восхищало в наших "ЭмЖо"?
Когда мы, то есть, человечество, жили в пещерах, проблемы с отхожими местами решались легко: часть пещеры отделялась под отправление нужд (снаружи это делать не рекомендовалось, так как существовал риск быть съеденным дикими зверьми).
Следующим этапом стали большие глиняные горшки, которые поутру самый отважный (либо самый малоценный) член общины поутру выносил на дикую природу. Вариант ночного горшка имел свои неудобства  (так, чтобы донести общинный сосуд до выхода из пещеры, надо было обладать недюжинной силой), тем не менее обычай просуществовал десятки тысяч лет, причем, некоторые его рудименты (в особенности это относится к детям и старикам) дожили до наших дней. 
Самое древнее из обнаруженных археологами сооружений, более-менее похожих на туалет, относится примерно к 2800 году до н. э. Ученые долго пытались определить назначение углублений в стенах каменных домов на одном из островов Оркнейского архипелага у северного побережья Шотландии, пока один из высоколобых очкариков не воскликнул в озарении: "Да это ж... сортир!" Дальнейшие раскопки открыли сточные канавы, ведущие к отстойнику, из чего исследователи сделали вывод: мы имеем дело с самой ранней системой канализации. 
Примерно к той же эпохе относятся туалеты титанического (по размерам) древнего города Мохнджо-Даро, остатки которого найдены на территории нынешнего Пакистана. Первые восточные туалеты аккуратно сложены из кирпича и имеют деревянные сиденья. По вертикальным желобам то, что нужно удалить, попадало в систему уличного дренажа, а потом перемещалось за пределы города в специальные выгребные ямы. В силу того, что местность на востоке Пакистана не отличается плодородием, по всей видимости нечистоты в дальнейшем использовались в качестве удобрений. 
Сантехническое оборудование было усовершенствовано в Месопотамии. Среди развалин города Эшшнуна (ок. 2300 г. до н. э.) найдено шесть туалетов из обожженного кирпича, уложенного в ряд, с очень удобно приподнятыми сиденьями. Туалеты сообщались с водостоками, которые вели к глубокому  кирпичному канализационному колодцу. В каждой уборной имелся большой сосуд с водой для смыва и глиняный черпак. Заметим, что мы имеем дело с древнейшими общественными туалетами, построенными централизовано по единому инженерному проекту. Это была настоящая революция.
Египетские уборные времен фараонов, как ни странно, были намного проще. В Эль-Амарне, столице фараона-реформатора Эхнатона, найден туалет с прохладным сиденьем из известняка и с отверстием в виде замочной скважины. Канализации никакой: фараонами использовался принцип "ночного горшка", исправно выносимого прислугой. Зато в Египте изобрели портативный туалет - прообраз современного биотуалета. Он представлял собой деревянный стульчак с большой щелью посередине, под который ставили глиняный сосуд с песком (для дезодорирующего эффекта). Он был найден в погребении одного из чиновников в Фивах, относящемся к XIV веку до н. э. Кстати, туалетные комнаты, причем, далеко не в единичном количестве, строились в пирамидах; предназначались они для того, чтобы фараоны и иже присные пользовались удобствами в загробной жизни. 
Древние римляне, кое-чему научившись у народов-предшественников, вновь подняли культуру отхожего места на должную высоту. Строили туалеты, как правило, при банях и пользовались места общественного пользования у римлян огромной популярностью, и прежде всего, из-за достаточного количества смывной воды. В деловых районах города, большей частью вблизи Форума, а так же на перекрестках больших улиц найдены остатки общественных уборных, построенных отдельно от бань. Посещение туалетов было платным. Однажды в Риме даже был введен специальный налог на общественные туалеты. Это произошло во времена императора Веспасиана. Экономическое положение империи в результате восстаний в провинциях и гражданских войн сильно пошатнулось. Веспасиан стал изощряться в изобретении все новых и новых налогов, в результате чего дошли до уборных. Нововведение сильно возмутило Тита, сына императора; он пришел к отцу и высказал все что думал по поводу туалетов, отца и вообще, где он хотел его видеть. Аккурат в это время принесли деньги, первые поступления он новых налогов. Веспасиан взял горсть денег, поднес их к носу Тита, вопрошая, чувствует ли он дурной запах, и сам ответил опешившему отпрыску: "А ведь не пахнет!" Отсюда пошло крылатое выражение "деньги не пахнут". Что, по большому счету, является истиной.

В лучшие времена в Риме насчитывалось 144 общественных туалета. Хотя римские уборные были разделены на "М" и "Ж", на самом деле их "общественность" была несколько более общественной, чем хотелось бы. Сиденья не разделялись кабинками в ряд их насчитывалось от 10 до 20 по каждой стене. Римляне не чувствовали смущения от тесноты и даже находили приятным общаться, сидя за неотложным делом. Туалеты считались местами встреч и даже деловых переговоров. В одном мужском туалете в Остии (гавани древнего Рима) имелся алтарь для служения Фортуне - богине удачи. В отличие от общественных туалетов, в частных домах по старинке пользовались ночными горшками.
Нечистоты в римском туалете смывались проточной водой, и совершенная система канализации не оставляла не единого шанса дурному запаху просочиться на улицу. Сиденья делались из дорогого, но практичного мрамора. Варварам, захватившим Рим, это не пришлось по душе и все туалеты были разграблены и разрушены. Здесь теория профессора Преображенского оправдала себя вполне.