Смерть упыря

Смерть престарелого гэбиста наступила вследствие отказа всех внутренних органов жизнеобеспечения — почек, печени, лёгких — и начавшегося в последние дни агонии сепсиса. На поступивший из Кремля вопрос о точной её причине тогдашний начальник IV (Кремлёвского) Главного управления Минздрава СССР, академик и герой Соц. Труда Евгений Чазов коротко ответил: «Сгнил заживо». Ответил, разумеется, про себя. Вслух озвучил версию, ставшую официальной — острая почечная недостаточность на фоне упадка жизненных сил.

В 1981 году, во время встречи с советской псевдоинтеллектуальной элитой — членами Президиума Академии наук СССР — председатель КГБ СССР Юрий Андропов заявил:
«Из трёх вещей, которые должен сделать в своей жизни настоящий мужчина: вырастить ребёнка, посадить дерево, написать книгу — я не успел пока только написать книгу. Дела…»

Глава советской тайной политической полиции не врал.

Ребёнка он завёл, и не одного: от двух женщин — первой жены, Нины Енгалычевой, и второй, Татьяны Лебедевой, у него было по сыну и дочери. Первую жену он вместе с детьми бросил, вторая — жена посла СССР в Венгрии Ю. В. Андропова — сошла с ума во время Венгерского антикоммунистического восстания осенью 1956-го, когда увидела в газете фотографии обугленных трупов мадьярских коммунистов со вспоротыми животами и засунутыми в них партбилетами. Больше Андропов не женился, и о последующих его детях, заведённых вне «ячейки советского социалистического общества», имеющиеся данные противоречивы (привет толстопузому Алёше Митрофанову). Старший сын Андропова — Владимир стал уголовником-рецидивистом и помер от хронического алкоголизма в 1975 году в возрасте 35 лет. Младший — Игорь превратился в совкового номенклатурщика, пошёл по линии дипломатии, дослужился до поста посла СССР в Греции. Умер в 2006-м. Дочери — Евгения (от первой жены) и Ирина (от второй) вроде бы живы до сих пор.

Деревьев Андропов посадить успел к тому времени уже немало. Деревья, правда, были особенные — не такие, как те, что сажают весной в скверах и парках юные пионеры и их сознательные старшие товарищи. Не берёзки и не липы с тополями. Деревья, которые сажал Андропов, был говорящие. И походили на людей. Да, собственно, они и выглядели, как люди: руки вместо веток, ноги вместо корней, головы вместо крон, Но, с точки зрения Андропова, были не людьми, а именно деревьями — брёвнами, чурбанами. Поскольку имели в кронах своих неправильные мысли, подпадающие под формулировки двух самых главных статей Уголовного кодекса РСФСР 1960 года: — 70-й («антисоветская агитация и пропаганда») и 190-1 («клеветнические измышления, порочащие советский строй»). Таких чурбанов он предпочитал складировать — штабелями — на нарах концлагерных бараков и на койках спецпсихушек. И деятельно предавался этому занятию в течение пятнадцати лет, пока пребывал на посту председателя КГБ СССР, а также и после, когда, став генсеком, переложил грязную работу на своих подчинённых — генералов ГБ Филиппа Бобкова и Виктора Чебрикова.

А вот книгу Андропов так и не написал. Но не потому, что был лишён писательского таланта и не потому, что ему не хватило на это времени и сил. По-видимому, он хорошо представлял себе — что станут писать о нём после того, как он покинет этот мир, и те, кто являются его идейными противниками, и те, кто находятся у него в услужении или на побегушках. И не хотел помогать своим несанкционированным биографам, поскольку не делал между ними никакой принципиальной разницы. Он явно полагал, что и какой-нибудь мерзкий еврей-эмигрант Илья Земцов, и не менее мерзкий еврей-неэмигрант Леонид Млечин никогда не смогут, как бы они ни старались, докопаться до его подлинной, нутряной сущности, надёжно спрятанной от всего окружающего мира за линзами очков в тонкой золотой оправе. А если и докопаются, то не посмеют об этом писать и рассуждать. Поскольку эта тема в еврейской интеллектуальной среде табуирована так же, как и тема инцеста в среде христианской.
И оказался прав.

Главная тайна Андропова состояла в том, что он был еврей по крови — и антисемит по содержанию, И люто ненавидел евреев как явление — за сам факт их существования в одном с ним мире. И старался им как можно сильнее напакостить.
Ещё Андропов верно и преданно служил Сатане — как и всякий подлинный коммунист. И приносил своему хозяину жертвы, кормя его человечьим мясом.

Но любой договор имеет ограниченный срок действия и не подлежит автоматической пролонгации до бесконечности по желанию одной из сторон. И как только он истекает, настаёт время платить — в соответствии с подписанными кредитором изначально оговоренными условиями.
Андропов по этому контракту заплатил сполна — медленно сгнивая заживо в своей генсековой палате в ЦКБ. Агония его продолжалась 144 дня и 144 ночи — столько, сколько мучаются на Земле самые страшные грешники перед тем, как навсегда её покинуть.
Об этом не следует забывать никому из тех, кто пытается собственную жизнь лепить с жизни товарища Андропова.
Велика опасность сдохнуть точно так же.