Разъяренный гражданин

Сегодняшняя движуха, в которой засветились интересные личности – Егор Соболев (он же бывший российскоподданный господин Зимин), вомбат Семен Семенченко (она же Изольда Меньшова, она же Валентина Панеят, он же Константин Гришин) и Коля Коханивский – была мероприятием ожидаемым и получила мою оценку по крайней мере еще заранее (см. «Профессия – провокатор»).

Лозунги, под которыми проводилась эта акция, стоит оставить за скобками, ибо к сути этой движухи они имеют опосредованное отношение. А за спиной этих провокаторов торчат рога Корчинского, чьи «братчики» из «Реванша», «Синдиката» и «Черного комитета» (об акции последний можно прочитать –«Комитетчики») «служили» под началом Коханивского в этом самом «ОУНе», пока их не выгнали из АТО и не забрали оружие. После этого они играли роль «ветеранов» в тылу с красочными акциями типа «разбей витрину в банке» и т.п. Но меньше с этим. Не об этом речь.



Не секрет, что те же Коханивский с Корчинским были главными провокаторами столкновений на Банковой 1 декабря 2013 года, а сам Корчинский – кент главного российского государственного фашиста Дугина – тоже как бы секрет Полишинеля. Но как быть с остальными активными участниками гражданских беспорядков и столкновений на Майдане и около него? Неужели они тоже все провокаторы или же «полезные идиоты»? Конечно, нет.



Тут как раз и находится место для социального феномена, который немецкий журналист из «Шпигеля» Дирк Курбьювайт назвал Wutbürger – «разъяренный гражданин». Очень у многих, в том числе и у меня, имелись свои личные причины искренне ненавидеть режим Януковича вместе со всей той мусорской сворой.


А это ровно три года назад

Если же смотреть в исторической ретроспективе, то ярость, которая при определенных обстоятельствах мобилизует широкие слои общества, является явлением, имеет две стороны - положительную и отрицательную. Без разъяренных граждан не было бы ни прогресса, ни социальной защищенности, ни справедливо оплачиваемых рабочих мест, а мы до сих пор находились бы в эпохе средневековых сатрапий и рабства. И в то же время именно эпидемия общественной ярости усеяла обезглавленными Францию ​​во времена террора, а в наши дни привела к выдвижению на видные роли ультранационалистов типа немецкой партии «Альтернатива для Германии».

Ярость нашего Майдана была безусловно прогрессистской, хотя и не имела внятной повестки, которая менялась по ходу – от «Сука, подпиши!» и «Подавись своей ёлкой!» до «Зек має піти геть!». Конечно, многие думали, что результат будет несколько другим, но и в таком виде мне все нравится куда больше, чем было раньше. И кажется, что впервые народная мобилизация была скорее этическим, чем политическим движением, что для «русского мира» непонятно от слова «совсем», т.к. там чисто теоретически возможно народное недовольство или с политической целью, или в поддержку лидера-царя, или с идеологической – заменить капитализм социализмом, например.

У нас, кстати, почти ничего не слышно, как подобную акцию такие же «разъяренные граждане» провернули в Бразилии и пробуют что-то сделать в Венесуэле. Пять возможностей было у венесуэльского народа свободными выборами избавиться от команданте Чавеса, колоритного демагога, который предлагал «социализм XXI века» как средство от всех болячек страны. Весь социализм вылился в военную камарилью, коррупцию, наркотрафик и кубинских консультантов по безопасности на фоне разрухи, голода и насилия – «обыкновенный марксизм» (с)

Но ярость быстро меняет направление и из благородной и креативной может сделаться злонамеренной и деструктивной, если очередной «майдан» попытаются организовать или искренние демагоги, или продажные провокаторы. Именно поэтому даже самые правильные слова об аморальности торговли с оккупированными территориями не будут иметь никакого значения, пока их источниками будут вышеозначенные персонажи.