Мы до сих пор не знаем, чем именно занимался глава ФБР Каш Пател в качестве консультанта Катара

Во время процесса утверждения Каша Пателя на пост директора ФБР всплыла любопытная деталь: он не раскрыл значимую часть своей личной финансовой информации до проведения слушаний в Сенате в январе. В результате один пункт его финансовой декларации не получил никакого внимания: его работа в качестве консультанта посольства Катара. В документе не указано, в чём именно заключалась его деятельность и какую сумму он за неё получил.

Даже сейчас, спустя почти три месяца после назначения Пателя на пост главы главного правоохранительного ведомства США, подробности его связи с Катаром остаются тайной.

На этой неделе журнал Mother Jones обратился в ФБР и лично к Пателю с просьбой раскрыть, какие именно услуги он оказывал Катару и сколько за них получил. Ответа не последовало.

Пател — лишь один из нескольких высокопоставленных чиновников администрации Трампа, имевших финансовые связи с этой ближневосточной монархией. Глава предвыборного штаба Трампа Сьюзен Уайлз работала в лоббистской фирме, представлявшей Катар. Бывший генеральный прокурор штата Флорида Памела Бонди лоббировала интересы Катара. Майк Хакаби, ныне посол США в Израиле, получил $50 000 за визит в Катар в 2018 году. Специальный посланник Трампа на Ближнем Востоке Стив Уиткофф также получал деньги от Катара. В 2023 году катарский суверенный фонд приобрёл у его компании отель Park Lane за $623 миллиона.

Кроме того, корпорация Trump Organization недавно заключила сделку по строительству элитного гольф-курорта в Катаре. А правительство Катара подарило Трампу самолёт Boeing 747 стоимостью около $400 миллионов. После завершения его президентского срока этот самолёт должен перейти в фонд президентской библиотеки Трампа, что де-факто означает его личный контроль над воздушным судном.

Что касается Пателя, его финансовая декларация содержит крайне скудную информацию: указано только, что он получил более $5000 от работы с Катаром. Деньги поступали через его личную компанию Trishul, которая, согласно заявлению, специализируется на вопросах национальной безопасности, обороны и разведки. В 2024 году доход этой компании составил более $2,1 миллиона. Среди клиентов фигурирует Trump Media & Technology Group — компания, управляющая убыточной социальной сетью Truth Social. Однако в декларации не указано, какую долю от этой суммы составили именно катарские выплаты.

В этическом соглашении с Минюстом Пател признал, что по федеральному закону не может заниматься вопросами, связанными с Катаром, без специального письменного разрешения. При этом он отметил, что ожидает получения такого разрешения.

Ранее журнал The Atlantic сообщал, что Пател утверждал: он консультировал Катар по вопросам безопасности во время чемпионата мира по футболу в 2022 году в Дохе. Однако в феврале, когда юристы начали ставить вопрос о необходимости регистрации Пателя в качестве иностранного агента в Минюсте США (чего он не сделал), правоконсервативное издание The Federalist со ссылкой на анонимный источник заявило, что его работа ограничивалась обеспечением безопасности во время турнира и не требовала регистрации по закону FARA.

Сам Пател эту версию публично не подтверждал. Он вообще никак не прокомментировал свои деловые отношения с Катаром. Когда Mother Jones направил запрос в Верховный комитет Катара по организации чемпионата мира, там ответили: «Нам нечего сказать по этому поводу».

Кроме того, документы Пателя указывают, что он продолжал работать на Катар до ноября 2024 года — то есть на два года позже окончания чемпионата. Что он делал всё это время? Оказывал услуги по безопасности для мероприятия, которое давно завершилось? Более того, в декларации сказано, что он получал деньги не от спортивного комитета, а от посольства Катара в США.

Смысл финансового декларирования для высокопоставленных чиновников США — в прозрачности и выявлении возможных конфликтов интересов. Но случай с Пателем показывает, насколько формальные требования оказались неэффективными. Он уже занимает ключевой пост в системе правосудия, но вопросы к его финансам остаются. В том числе — к $25 000, полученным им от русско-американо-украинского кинопродюсера Игоря Лопатонока, связанного с пропагандистским проектом, финансируемым из администрации Владимира Путина.

Граждане США имеют право знать, не подвержен ли директор ФБР влиянию иностранных правительств, особенно таких, как Катар — авторитарного режима с неоднозначной репутацией в области прав человека, активно пытающегося влиять на американскую политику. Пател так и не предоставил общественности полной картины своих финансовых связей и отказывается объяснять, какую именно роль он играл в интересах Катара.

Дело о загадочной связи главы ФБР с Катаром остаётся открытым.

P.S. Примечательно, что не только Памела Бонди как частное лицо лоббировала интересы Катара. Она делала это после ухода с государственной должности — с поста генерального прокурора штата Флорида. Более того, она официально зарегистрировалась иностранным агентом Катара и через одну из самых влиятельных вашингтонских лоббистских фирм — Ballard Partners — продвигала його інтересы в структурах власти США. Этот факт стал одним из наиболее ярких примеров того, как бывшие высшие юридические чиновники США без особых препятствий переходят на службу иностранным правительствам, сохраняя при этом доступ к ключевым кругам влияния в Вашингтоне.