Вечный военный конфликт Путина

Во-первых, потому что вечных военных конфликтов не бывает. Торжества по случаю воссоединения новых регионов с Российской Федерацией предоставили Путину возможность вернуться к одной из его навязчивых идей, что это не просто война между Россией и Украиной, а нечто гораздо более широкое, гораздо более экзистенциальное. Плохая ирония нынешней российской линии заключается в том, что это попытка навязать соседу марионеточный режим, потому что этот сосед хотел реализовать свой собственный суверенитет, присоединившись к Западу.

Что еще важно отметить.

Духовные ценности, церковь, семья и так далее, это не столько права, сколько обязанности гражданина России. Речь идет о том, чтобы делать то, что тебе говорят. Но делать то, что тебе говорят, во имя чего-то великого — это дореволюционная царская идеология до 1917 году. Царь – это правитель с божественным правом на власть. Поэтому духовный долг каждого русского – подчиняться царю и соответствовать своему положению в иерархии. И если ты делаешь это безропотно, то ты попадаешь в рай. Человек должен делать это с энтузиазмом и радостью, и именно это обеспечивает единство. Таково предложение Путина российскому народу, и оно давно известно, если вернуться к его довольно жесткой и суровой речи на Параде Победы 2023 года, которая предлагала очень мало победы и гораздо больше крови, труда, пота и слез. Он заявил, что против Родины развязана настоящая война, и упомянул призрак Великой Отечественной войны, и предупредил, что цивилизация снова находится на решающем переломе.

Когда Путин говорит о том, что это одна из решающих битв за судьбу нашей Родины, я думаю, он говорит от души, но у него нет четкого видения будущего и он не предлагает никакой надежды. Вместо этого мы имеем то, что имеем, и именно здесь возникает концепция «вечного военного конфликта» - великая патриотическая военная операция, ощущение того, что сама борьба становится основополагающим видением. И было весьма интересно, насколько даже чиновники, не принадлежащие к ультрапатриотическому националистическому крылу политики Z-ватники, начинают как бы подыгрывать этому. 

Говоря о новом бюджете на предстоящий год, министр финансов РФ Антон Силуанов справедливо вспомнил девиз времен Второй мировой войны, что все нужно для фронта и для победы.

Посыл, что страна находится в экзистенциальной борьбе с Западом, сам по себе несет оттенок негатива. Он основан на том, что Запад нас ненавидит, и если мы не будем бороться, то падем. И для оправдания этого тезиса надо искать доказательства. Рассмотрим недавний промах в канадском парламенте, когда ветерану украинской дивизии СС аплодировали собравшиеся. Это был не просто феноменальный провал кадровой работы и элементарных исторических знаний, но и прекрасное зерно для мельницы путинской пропаганды. Это было представлено как доказательство того, что украинцы - нацисты и что Западу нравятся украинские нацисты. Это и вполне определенная отсылка к Великой Отечественной войне. Никуда не деться от того факта, что война с Украиной – катастрофа для России. Заживление экономических ран займет годы. И я думаю, что последствия второго порядка будут катастрофическими, особенно воздействие на и без того недофинансированные государственные службы, когда им вдруг придется справляться с бременем большого количества покалеченных ветеранов. Но это и возможность, поскольку война становится организующим принципом позднего путинизма. Она не просто оправдывает его, она требует ужесточения репрессий, которые необходимы Путину для сохранения контроля над нацией. Сейчас даже самое мягкое несогласие становится изменой, а массовое перераспределение ресурсов в пользу оборонного сектора – необходимостью. Военные расходы увеличиваются на 70% в следующем году до уровня, примерно в три раза превышающего совокупные бюджеты на здравоохранение, образование и охрану окружающей среды. В этих условиях становится ясно, что вы не только сделали войну центральным элементом своей экономической модели, но вы также делаете это центральным элементом своей политической модели. Теперь, на поле боя Путин может сказать себе, что он выигрывает за счет того, что не проигрывает. 

Мы не можем знать, действительно ли Путин искренне верит в то, что Россия сможет вырвать какую-то победу из своего украинского фиаско, или же у него нет другого выхода, кроме как надеяться, что он сможет пересидеть своих врагов.

Тем не менее, чем больше разговоров о том, что война с Украиной с нами навсегда, тем больше возможностей сыграть на этом и попытаться деморализовать своих врагов. Начнем с вопроса о воле и способности Украины продолжать конфликт. Они продемонстрировали необычайную решимость. Этот конфликт должен продолжаться до тех пор, пока все территории не будут возвращены назад. И в то же время в некоторых случаях говорят, что он должна продолжаться, в том числе и до тех пор, пока не будут выплачены определенные репарации и не будет восстановлена справедливость в отношении людей, которые начали эту агрессивную войну с Украиной. Но точно так же, как иногда приходится ставить под сомнение российские опросы общественного мнения, мы можем поставить под сомнение опросы общественного мнения украинцев.

Это действительно экзистенциальная борьба за свободу и суверенитет Украины. В опросах общественного мнения, как правило, не задаются более острые вопросы, например, сколько жертв допустимо принести для достижения той или иной цели? Экономика, хотя и пытается найти какие-то способы стабилизации, но делает это в ситуации, когда она поддерживается поистине эпическими объемами экономической поддержки со стороны Запада. И в этом контексте невольно возникает вопрос о том, как долго это будет продолжаться. Но в этом контексте, учитывая, что именно украинцам придется воевать и умирать, возникает вопрос: может ли это продолжаться? И опять же, один из самых основных способов подорвать моральный дух нации - это лишить ее надежды. И поэтому я думаю, что, с точки зрения русских, чем сильнее им удастся внушить это чувство, тем больше они смогут сидеть сложа руки и поглощать любые человеческие, военные, политические, социальные, дипломатические и другие издержки, которые могут быть связаны с войной с Украиной. Конечно, они могут не побеждать, но, тем не менее, они могут терпеть столько, сколько потребуется. В какой-то момент это может привести к тому, что украинцы начнут терять способность продолжать. Так что это, я думаю, с точки зрения Москвы, надежда номер один, и она очень сильно связана с идеей, что это будет вечным военным конфликтом.

Вопрос, что означает фактическое окончание СВО, стоит очень остро. Одно дело представить себе украинскую военную победу.

Но между этим и прочным миром существует разрыв, который просто переносит линию фронта к государственным границам, давая России возможность возобновить конфликт, продолжать обстреливать Украину ракетами и так далее. Украине придется разговаривать с Россией, если она не хочет, чтобы это был вечный конфликт и вечное истощение населения и казны Запада. Один из наиболее эффективных способов начать переговоры в свою пользу заключается в том, чтобы поставить другую сторону в положение, когда она больше всего хочет, чтобы эта сделка была успешной. Поэтому чем больше будет обсуждаться идея вечного конфликта, чем больше она будет просачиваться в наше сознание, тем больше вероятность того, что мы начнем думать, что мы не можем делать это вечно, поэтому мы могли бы начать пытаться заключить сделку сейчас. В конце концов, Путин с определенным успехом пытается передать ощущение, что он может делать это столько, сколько потребуется. Смерть Пригожина, я думаю, оставила у людей нежелание бросать вызов режиму. На данный момент санкции оказывают реальное влияние на российское оборонное производство, но они не в состоянии уничтожить российскую экономику. Жертвы, похоже, не отпугивают россиян от участия в боевых действиях. Даже интересно, что совсем недавно Генеральный штаб прямо заявил, что не планирует очередную мобилизацию резервистов. Хотя они объявили очередной призыв, они также четко дали понять, что призывники не будут направлены в зону конфликта. Дело в том, что режим пытается донести до населения мысль о том, что добровольцев так много, что их достаточно для проведения СВО, и поэтому мобилизация не нужна. Но неявно, а значит, СВО - вполне посильное бремя. #Россия #мнение

В РБК была интересная статья глав ВЦИОМ Валерия Федорова. Он взял концепцию, выдвинутую консалтинговой группой Минченко, и заявил, что есть четыре России, о которых мы говорим.

1. Воюющая Россия, которая мобилизована, поддерживает войну, составляющая примерно 15-20% всего населения.
2. Есть столичная Россия и это примерно 20 млн человек, 15% от всего населения России. Это либеральный столичный средний класс, который был потрясен случившимся, замкнулся в себе, отстранился от взаимодействия с государством и пребывает в отрицании.
3. Есть глубинная Россия, большинство населения не менее 60%, которые не являются особенно политически активными. Они не обязательно поддерживают войну, но они не против.
4. И, наконец, есть люди, которые фактически покинули страну.

И самое интересное, что существует представление о том, что в некотором смысле все они находятся на классических стадиях горя: столичная Россия - в стадии отрицания, глубинная Россия - в стадии торга, а воюющая Россия - в гневе, потому что именно она чувствует, что ее осаждают. Что мне показалось особенно интересным, так это то, в какой степени Федоров перешел к обсуждению того, как они видят будущее. Режим на самом деле ничего им не предлагает, кроме мантры, подзаголовка вселенной Warhammer 40,000, которая заключается в том, что в мрачной темноте далекого будущего есть только военный конфликт. Это очень негативная, даже антиутопическая перспектива. Воспринимают ли это россияне? Действительно ли они так видят свое будущее? Принимают ли они это? Даже Федоров, который, вряд ли будет особенно откровенным критиком правительства, тем не менее, привел четыре различных сценария того, о чем думают различные группы населения.

И первый из них - это комфортная Россия, то есть мы будем жить как на идеализированном Западе, где все удобно, процветает, красиво и очень похоже на сегодняшнюю Москву.

Второй вариант, о котором он говорит, - это техно-гаджетное будущее, высокие технологии, полеты на Марс, киборги, автомобили без водителя. Границы проницаемы, мир более или менее един. То есть, с одной стороны, это очень похоже на глобализацию. С другой стороны, это более чем немного киберпанк, но очень похоже на то, что технология управляет будущим, и это немного пугает, но и немного возбуждает. Но, что очень важно, это понятие безграничности, в котором явно выраженная концепция нации, родины больше не является решающим организующим понятием.

Третий образ – великая Россия, которая умеет говорить «нет». Ее боятся и уважают во всем мире за ее силу и твердость. Страна, победившая в войне, не останавливается на достигнутом, а играет важную роль в мире, и это очень похоже на тот образ будущего, который может увидеть часть населения воюющей России.

И, наконец, в-четвертых, он описывает ее как страну, где преодолено неравенство, где справедливость из лозунга превратилась в норму, где равные возможности предоставляются детям не только чиновников и миллиардеров, но и простых людей.

По его мнению, этот образ ближе людям старшего возраста, в том числе приближающимся к пенсии, с умеренными левыми симпатиями и ностальгией по СССР.

Поэтому его предложение состоит в том, что все это можно объединить в то, что он называет СССР 2.0 или Советский Союз без коммунизма - либеральный и прогрессивный режим, с низким уровнем неравенства, но являющийся сильным игроком на мировой арене. Он авторитетен в мире, но все живут комфортно. И это, надо сказать, с одной стороны, очень похоже на представление Алексея Навального о «прекрасной России будущего».

Но что меня действительно порадовало?

Две вещи: первая, более общая, заключается в том, что это в основном, за исключением великой России, не то видение, которое Путин вообще представляет, или, скорее, продает. И другое – все эти различные видения будущего банальны в самом лучшем смысле этого слова. Именно так большинство людей говорят о своей собственной стране и о том, какой бы они хотели ее видеть в будущем. Кто, в конце концов, хочет жить в уродливой, отсталой и несправедливой стране?

Путинский основной нарратив, воплощенный в его концепции вечного конфликта с героизмом и самоотречением, пытается раскрутить идеологию борьбы и видение воинственной славянской Спарты. Это явно не вписывается в сознание людей, даже великой России, сильной, которую боятся и уважают. Люди вполне могут приспособиться к конфликту, ведь что им еще остается делать? Или они действительно видят материальную выгоду от участия в войне или просто не задумываются об официальной линии. Но во всех этих случаях совершенно очевидно, что их видение собственного будущего и, что еще важнее, завтрашнего дня их детей сильно отличается от того, что пытается предложить сам Путин.

В начале этого года вышел самый кассовый российский фильм «Чебурашка». Это эскапизм, это даже инфантилизм, но в то же время в нем есть некая благостная простота. Философ-националист Александр Дугин слабоумно говорит, что Чебурашка нам не нужен и с ним мы не победим. В то самое время, когда «Чебурашка» заполняет кинотеатры, русские идут смотреть «Барби», а не новую волну патриотических фильмов с нацистами-украинцами. Это не то, что нужно россиянам и это просто эскапизм. Вы не хотите слушать новости, вы не хотите слушать крикливых, ядовитых геополитических бандитов на вечернем телевидении и так далее. Вы просто хотите чего-то, что на пару часов отвлечет вас от повседневной жизни. Это имеет значение. Путин, возможно, надеется, что разговоры о вечном конфликте напугают украинцев, напугают нас на Западе. Я думаю, что он не вполне осознает, насколько это может напугать и обескуражить его собственный народ. И да, они не собираются выходить на улицы и протестовать. Это полицейское государство. Мы должны вспомнить, что происходило в позднесоветские времена. У людей есть всевозможные другие способы не соглашаться с той чепухой и теми притворными идеальными мечтами, которые государство пытается им всучить. Что они делают? Они прикладываются к бутылке, чаще кончают жизнь самоубийством, воруют, вместо того чтобы работать, делают всевозможные другие вещи, которые можно отнести к мелким формам повседневного сопротивления. Когда вы не можете спокойно выйти на марш и протестовать, вы все равно можете почувствовать, что можете выровнять дисбаланс сил и нанести удар. Но самое главное - можно отключиться. Если мы вспомним, как советское партийное государство, которое опиралось на гораздо более полную и обширную идеологическую надстройку, даже оно не смогло в долгосрочной перспективе убедить людей. Я могу вспомнить, когда люди говорили о холодной войне как о чем-то, что будет тянуться через поколения, а потом этого не произошло. Кремль, вероятно, мобилизует ее, чтобы попытаться объяснить, почему мы должны сейчас изменить политику Запада. Это именно то, о чем Путин хочет, чтобы русские говорили. Именно таким образом он пытается построить свое государство. Но к счастью, русские на это, в конечном счете, не купятся. Это не будет вечным военным конфликтом. Это будет дольше, чем многие думают, и не обязательно закончится, когда прекратится стрельба или когда русские будут изгнаны из Украины. Вот почему мы должны думать о том, что будет после войны.