"Да вы всего лишь колода карт!"

Если демократия - это коррумпированная власть безумного большинства, плюющего на общее благо, то что может быть целью демократов, как не вытягивание денег из общества для обер-демократов и их клиентелы (в США - беэлемщики, в Европе мусульмане)? Какие ещё могут быть поставлены перед обществом цели, как не удовлетворение бесконечных, индуцируемых дудочниками-рекламщиками, потребностей?

Олигархат учредил формальную демократию в кач. опоры для своей власти, поступившись значит. долей этой власти ради укрепления её стабильности и нерушимости. Но поскольку демократия - строй гнилой и неустойчивый, её скрестили с республикой. Вообще, в любом обществе есть черты всех шести государственных строев, всё дело в пропорциях.

Поскольку западный строй - это олигархия, прикрывающаяся синтезом демократии и республики (что стало совершенно очевидно в эпоху карантина и одурманенных альянсом политиканов с коррумпированными врачами и фармацевтами), все общественные отношения в нём зиждятся на манипулировании и обмане. Это объясняет необъяснимую, в контексте декларируемой "свободы слова", идиосинкразии к "конспирологии" т. е. к любому несанкционированному сверху (комитетами олигархата посрдством принадлежащих ему СМИ и шоу-бизнеса) мнению. Важна здесь не только идиосинкразия к краеугольному, вроде бы, камню западного общества, но и форма этой идиосинкразии. Нельзя не просто говорить правду - нельзя подозревать ложь.

Любое мнение испытывается на возможность вменения недоверчивости. Тщательно замаскированное под доверчивость мнение нехотя пропускается в куцый диапазон дозволенного даже если оно противоречит мейнстриму. Но не сумевее оправдаться под гнётом презумпции недопустимого недоверия мнение репрессируется, даже если это мнение действующего Президента США, формально, самого могущественного человека в мире.

Нарушение запрета думать карается обезглавливанием. В эпоху Великой Французской революции этим занимались якобинцы, сегодня - милые сердцу демократов исламисты. Отсекновение головы - символический акт кары не всему телу, а лишь самой грешной, мыслящей его части. Этот символический акт блестяще обыгрывается В. Набоковым в его гениальном "Приглашении на казнь". Цинцинната Ц., главгероя романа, судят за некую "непрозрачность" (характеризуемую, как "гносеологическая гнусность - обращаю внимание, "гносеологическая", а не "онтологическая", как было бы, будь верна традиционная трактовка романа) и приговаривают к обезглавливанию. Но судьи, тюремщики, адвокаты и палач оказываются ненастоящими, более того нереальными. Этот роман развенчивает самую суть западного общества даже больше, чем знаменитая набоковская "Лолита".

Как расколдвать общество западного типа? Апелляцией к аутентчности. Борьбой с фальшью, поддельностью. Срыванием покровов секретности и фальсификаций. В этом смысле, Сноуден и Навальный, Трамп и беэлемщики, Лукашенко и белорусские митинганты оказываются в одной лодке разоблачения коррумпированного мейнстрима. По меньшей мере в том, что касается символическго уровня западнистской политики.

До Карантина могло показаться, что синтез республиканской и демократической традиций даёт нечто новое, т. е. обладает эффектом синергизма. Однако Карантин вдребезги разбил Общественный Контракт, так что общество снова рассыпалось на правых и левых, похоже, на этот раз окончательно. Третья Мировая обещает быть глобальной войной всех против всех, непрерывной чередой гражданских войн и локальных конфликтов. Что объединяет сегодня людей, кроме циничного пренебрежения любыми идеями и идеологиями, подобострастия перед начальством и мелкого корыстолюбия? Это тотальное погружение в мимесис не может кончиться ничем иным, кроме массового психоза, апофеоза всеобщей ненависти и взаимного насилия.