Лондонград навсегда

В политике реальность редко совпадает с риторикой. А реальность такова, что Британия, скорее всего, никогда не конфискует деньги России.

После февраля 2022 года было сказано немало смелых слов. В столице Великобритании, прозванной «Лондонградом» за репутацию места развлечения для российских олигархов, министр кабинета Майкл Гоув призвал конфисковать их особняки для размещения украинских беженцев. Другие предлагали изъять российские активы в британских банках, чтобы помочь финансировать оборону Украины или восстановить ее после окончания конфликта.

Но два года спустя, несмотря на громкие заявления, мало что было сделано для ареста российских активов — будь то деньги или имущество олигархов или, что более реалистично, активы Центрального банка.

POLITICO поговорил с несколькими юристами и экспертами по санкциям, и все они утверждают, что, несмотря на политические пафосные заявления, нет и никогда не будет никаких юридических оснований для изъятия замороженных российских денег, имущества или других активов.

«Британскому правительству вряд ли будет комфортно создавать новый смелый правовой порядок», — сказала юрист по санкциям из компании Peters and Peters Анна Брэдшоу.

Правительство никогда не публиковало официальных данных об общей стоимости российских активов, находящихся в Великобритании, но, по оценкам, на сегодняшний день заморожены активы отдельных лиц на сумму 18 млрд фунтов стерлингов (22,5 млрд долларов), а также активы российского Центробанка на сумму около 26 млрд фунтов стерлингов (32,4 млрд долларов) — это значительная цифра, хотя она и уступает 260 млрд евро активов российского ЦБ в ЕС.

Однако эксперты подчеркивают, что между замораживанием активов и их конфискацией есть большая разница.

Замораживание активов считается юридически соразмерным, поскольку это временный шаг. Хотя власти могут использовать прибыль, полученную от инвестирования денег, как это согласился сделать ЕС, сами активы теоретически будут возвращены в какой-то момент. Постоянный же арест активов может иметь серьезные юридические последствия.

Британские парламентарии, похоже, постепенно приходят к пониманию этой реальности.

Высокопоставленный консерватор и председатель специального комитета казначейства Харриет Болдуин заявила в марте POLITICO, что Великобритания не может «выходить и беспорядочно конфисковывать активы людей», поскольку «это сделало бы нас клептократическим режимом».

Министры четко видят разницу между государственными и личными активами. В начале этого года министр иностранных дел Великобритании Дэвид Кэмерон вновь призвал наложить арест на замороженные государственные резервы России — вложения Центрального банка в государственные облигации, валюту и золото.

Его слова пришлись по душе многим участникам кампании, которые считают, что замороженные деньги должны быть направлены на помощь жертвам конфликта или на восстановление Украины после окончания боевых действий.

Но ожидание окончания военного конфликта — это то, что произойдет скорее всего.

Помимо юридических вопросов, связанных с конфискацией, британские чиновники осознают, что замороженные российские активы могут стать полезным инструментом в будущих мирных переговорах. Миллиарды фунтов замороженной наличности, а также такие ценные активы, как особняки и яхты — это неплохая карта, которую можно разыграть на любых переговорах.

«Если вы хотите усадить Путина за стол переговоров, какие еще инструменты у вас остаются?» — говорит директор по глобальному взаимодействию аналитической компании Kharon Фрейя Пейдж.

И наоборот, по ее словам, арест активов на постоянной основе сделает такие переговоры менее вероятными. «Арест активов превращает санкции в неэффективный инструмент, потому что они не делают того, для чего предназначены… Санкции существуют не для того, чтобы наказывать. Они должны заставить людей сесть за стол переговоров», — сказала Пейдж.

Один западный чиновник, получивший анонимность, чтобы говорить откровенно, также отметил снижение силы санкций в случае ареста денег.

Но даже если Великобритания согласится в рамках G7 принять участие в конфискации государственных резервов, юристы полагают — вероятность того, что личные активы куда-либо денутся, невелика.

Хотя все юрисдикции опасаются потенциальных юридических и финансовых последствий изъятия денег, Британия особенно обеспокоена нарушением правовых норм.

Правительства, конфискующие частные активы граждан, «начинают переписывать основные принципы, на которых базируется большинство правовых систем, когда речь идет о вмешательстве в право собственности и право на справедливое судебное разбирательство», говорит юрист по санкциям из компании Peters and Peters Анна Брэдшоу.

По словам юриста по санкциям в компании Macfarlanes Фрэнсиса Бонда, «не существует прямого юридического прецедента» для ареста активов, «это совершенно неизведанная правовая территория».

Влияние лондонского Сити также является важным фактором. Сити боится рисковать репутацией ведущего места для инвестиций — и, как сказал бы циник, рассадника грязных денег.

Член парламента от Лейбористской партии Маргарет Ходж в интервью POLITICO сказала, что, по ее мнению, «сектор финансовых услуг оказывает огромное давление на правительство, чтобы оно бездействовало» в вопросе ареста российских активов.

На первый взгляд, приближающиеся всеобщие выборы в Великобритании представляют собой прекрасную возможность для оппозиционной Лейбористской партии выступить с требованиями, чтобы Россия заплатила цену за свое поведение.

Для Консервативной партии громкие разговоры, как забрать деньги Москвы, хорошо действуют на электорат, но у них нет особого желания предпринимать реальные шаги, учитывая, что эту сложную проблему скорее всего, будет решать новое лейбористское правительство.

Такие организации, как Redress [правозащитная организация, базирующаяся в Лондоне — прим. ред. Briefly], настаивают, что конфискация средств для благих целей оправдана с точки зрения международного права в качестве контрмеры против начала конфликта на Украине.

Но юристы не убеждены в этом, ссылаясь на основные международные обязательства, предусмотренные такими институтами, как Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод.

Они отмечают, что хотя большинство российских олигархов разбогатели, приобретя бывшие государственные активы по дешевке во время десятилетия хаоса после распада Советского Союза, те, кто остался на стороне Владимира Путина, смогли узаконить свое состояние.

«Любая страна, подписавшая Европейскую конвенцию о защите прав человека, будет испытывать значительные трудности с конфискацией чьей-либо частной собственности, если только владельцы не совершили преступление, а не просто потому, что при очень низком уровне доказательности они были признаны связанными с российским государством… Даже если будет арестована только чистая прибыль, а не базовые активы, предстоят годы, а то и десятилетия международных судебных разбирательств», — говорит юрист по санкциям из компании Macfarlanes Фрэнсис Бонд.