Прогнозы великого мир-системщика Иммануила Валлерстайна из его книги «После либерализма»

«Европе предстоит в деталях отработать свою стратегию; либо частичное развитие ЕС, либо широкомасштабная конфедерация. Ключевой проблемой здесь является Россия, которая должна быть включена в сферу этих отношений, чтобы Европа обрела достаточную силу перед лицом союза Японии и США. Европа будет напряженно работать над тем, чтобы противостоять распаду СССР.

Второй стадией для каждого из этих объединений Севера станет создание их собственных основных полупериферийных зон (Китай - для одного, Россия - для другого), чтобы получить дополнительные возможности для развития производства, более ёмкий рынок и поставщиков дешевой рабочей силы (в итоге так и случилось – Россия стала полупериферией Европы, Китай – полуперериферией США – Т.). В настоящее время центры системы напуганы перспективой нашествия из России и Китая. Но в 2005 г., когда экономика там будет на подъёме, а демографические показатели будут продолжать снижаться, возможно, приток гастарбайтеров станет весьма желательным в том случае, если он будет проходить «упорядоченно».

И исходя из циклов Кондратьева, Валлерстайн в 1992 году называл критическим для всего мира 2025 год (затем – 2050 год):

«Период с 1990 по 2025/2050 гг., скорее всего, будет характеризоваться недостатком мира, стабильности и законности. Отчасти причиной тому будет закат США в качестве господствующей державы миросистемы. Но еще в большей степени это произойдёт из-за кризиса миросистемы как таковой».

(к предыдущему посту)

Валлерстайн одним из первых обозначил главную проблему Глобального Юга – превращение крестьян в деклассированные элементы в городах.

Глобальный Север своих бежавших из деревень крестьян «прогонял» через рабочих в городах. Процесс этот был долгим, постепенным, но он упрочил Систему, поставив заслон на пути революций. Потому что на самом деле революции делает не пролетариат, уже вкусивший плюсы городской жизни и понявший, что можно сделать карьеру самому себе и особенно детям и внукам, а деклассированные элементы в городах.

Неслучайно две самые значительные революции – в России и Китае (сюда можно прибавить и Кубу) – возникли именно в аграрных странах с крестьянским населением выше 80%, а их двигателем были вчерашние крестьяне в составе армии.

Валлерстайн отмечал, что по западному пути пошли стран Восточной Европы – Япония, Ю.Корея и позже Китай, прогоняя крестьян через заводы.

А вот арабские страны, Африка, страны Латинской Америки своих крестьян согнали в города, но не дали им рабочие места на заводах. Глобализация не предусматривает там заводов (также как глобализация разрушила их традиционное сельское хозяйство с избыточной массой крестьян).

И Валлерстайн также верно предсказал, что эта деклассированная масса арабов, африканцев и латиноамериканцев не только приведёт к закипанию Юга, но и их огромная масса устремится на Глобальный Север.

Единственное, что не сбылось из прогнозов Валлерстайна – он к 2025 году обещал 30-50% мигрантов от общей численности населения стран Глобального Севера:

«К 2025 г. переселенцы с Юга в страны Севера вполне смогут составить от 30 до 50% населения. В такой ситуации есть высокая вероятность, что Север предпримет попытку не предоставлять выходцам с Юга избирательных прав, а это означало бы, что спустя двести лет после начала процесса интеграции рабочего класса на Севере, мы вернулись обратно к тому положению, которое существовало в начале XIX столетия, когда большая часть низшей страты трудящихся была лишена основных политических прав».

(хотя во многих городах Севера число мигрантов уже находится на уровне 30-50% - например, в некоторых городах Англии, типа Бирмингема. И судя по тому, что мигранты так и пребывают в страны Европы, прогноз Валлерстайна просто переносится по времени)

Он постоянно напоминает в книге «После либерализма» о том, что сегодня единственный революционер на макросоциологическом уровне – это Иран после Исламской революции. Иран отказывается жить по международным правилам и желает установить собственные, хотя бы в ареале своих интересов. Т.е. он не хочет считаться и с силой гегемона (США и его союзников).

Валлерстайн напоминает, что таким мировым революционером был СССР в 1920-30-е и Китай в 1960-е времени Культурной революции. СССР стал жить по мировым правилам с 1945 года с момента создания ООН, а Китай с середины 1970-х (когда ещё и вошёл в Совбез ООН).

Валлерстайн писал об этом в 1990-1993 годах. С момента Исламской революции (1979) прошло 45 лет, и Иран продолжает быть мировым революционером (сейчас ещё принято писать – «мировым хулиганом»). Всё это время он живёт под западными санкциями, но только увеличивает ареал своего влияния и «мирового хулиганства». Его прокси-силами стали Сирия, Ливан, Ирак, Йемен. На поклон к нему пошла Россия, которую ещё недавно местные аятоллы официально провозгласили «малым Сатаной» («большой Сатана» у них – США).

Вероятно, «известные события» тоже задумывались нашей верхушкой как аналог «Исламской революции» Ирана – отказ жить по мировым правилам и навязывание хотя бы своему ареалу потенциального влияния (пространствам пост-СССР и Восточной Европы) собственных правил. Вероятно, подразумевалось, что Россию в «мировой революции» поддержит Китай, но этого не случилось.

Валлерстайн в этой книге упоминает, что в мире был ещё один мировой революционер – Саддам Хусейн, только неудавшийся, в отличие от иранского аятоллы Хомейни. Задумка Хусейна с вторжением в Кувейт была на подъём арабского национал-социализма – по дуге от Алжира до восставшей против местной проамериканской власти Саудовской Аравии. Но все арабские страны предали Ирак.

План не сработал. Валлерстайн при написании этой книги ещё не знал, как закончил Саддам Хуссейн.

Неудачи таких революционеров состоят в том, что они некогда были частью мировой Системы, и их тормозил весь груз такой системности. А побеждают – антисистемщики, как аятолла Хомейни (или большевики в России и маоисты в Китае).

Ещё из прогнозов великого мир-системщика Валлерстайна, из его книги «После либерализма» (1992-93 годы):

«Вопрос, остающийся открытым на длительную перспективу, касается не того, что произойдёт на Севере - это на самом деле как раз нетрудно предсказать. Когда начнётся следующий длительный подъем мироэкономики, наиболее вероятно, будут существовать два полюса силы: первый полюс - ось Япония-США, к которому можно подключить и Китай, и второй полюс — панъевропейская ось, к которому подключится Россия. В ходе нового расширения и нового соперничества между державами центра, когда каждый из полюсов сконцентрируется на развитии своей основной полупериферийной зоны (Китай в одном случае и Россия в другом), Юг в целом ещё сильнее маргинализируется за исключением разбросанных там и сям анклавов.

Политическим последствием этого нового периода экономической экспансии будет напряжённый конфликт Север-Юг.

Но если Север потерял своё оружие идеологического контроля за ситуацией, не могут ли антисистемные силы - на Юге и те повсюду, кто поддерживает Юг - изобрести новое идеологическое измерение своей борьбы? Поскольку идеологические темы прошлых лет, воплощённые в социалистических и антиимпериалистических учениях, выработали свой ресурс, появились три основных способа борьбы. Каждый из них создал гигантские непосредственные сложности для господствующих слоев миросистемы. Но ни один из них не кажется бросающим серьёзный идеологический вызов.

1.Первый - это то, что я назвал бы необисмаркианским вызовом, примером которого является напор Саддама Хуссейна.

2.Второй - фундаментальное отрицание просвещенческого Мировоззрения; мы видели его в силах, ведомых аятоллой Хомейни.

3.Третий - путь индивидуальных попыток социально-географической мобильности, главным выражением которого является массовая нелегальная всё расширяющаяся миграция с Юга на Север».

И ещё один сбывшийся прогноз Валлерстайна. Время идеологий ушло с крахом либерализма. Вместо партий будут «группы», объединённые не идеологией. Например, это феминистки, группы сексуальных меньшинств, язычники, мусульмане и т.п.

«У героя либерализма, индивидуума, не будет возможности сыграть значительную роль, потому что ни один индивидуум не сможет долго выжить среди распадающихся структур. Наш выбор как субъектов может состоять лишь в формировании групп, достаточно больших, чтобы отбить уголки силы и убежища. Поэтому не случайно тема «групповой идентичности» выдвинулась на передний план в масштабах, не известных прежде современной миросистеме.

Сеть групп замысловато переплетена. Часть чернокожих, но не все чернокожие, являются женщинами; некоторые мусульмане, но не все мусульмане - чернокожие; некоторые интеллектуалы - мусульмане, и так до бесконечности».