Казус Насирова

11 марта 2017, 09:00
В Украине задержан на два месяца глава налогового ведомства Роман Насиров.

Для освобождения из-под стражи под залог ему, по решению суда, предстоит внести 100 миллионов гривен (около четырех миллионов долларов). Он сразу же заявил, что использовать эту возможность не будет. По информации украинских СМИ, Насиров – самый крупный чиновник из всех, кто за четверть века независимости попадал в такое положение.

Люди разных политических предпочтений восприняли это, как знаковое событие, которое свидетельствует о намечающемся прорыве на антикоррупционном фронте. Многие его ждали и на него надеялись, многие не ждали и не надеялись, полагая, что при нынешней власти , такое невозможно, что все ее реформаторские действия не больше, чем имитации, маскирующие желание сохранить постсоветскую чиновно-олигархическую государственную систему, и ничем иным быть не могут. Мне же на основе доступной информации издалека казалось, что власть эта имитациями ограничиться не сможет, даже если бы того желала.

Я уже не раз писал, что послемайданные лидеры, будучи продуктом постсоветской политической и административной среды с ее личными привязанностями и повязанностями, не могли порвать с ней быстро и резко. Но, одновременно будучи зависимыми от поддержки Запада и украинского гражданского общества, требовавших системных перемен, не могли на эти требования не реагировать. Но они не могли поначалу не искать компромисс между этими требованиями и интересами бенефициаров старой системы. Поэтому принимались антикоррупционные законы (вроде законов о предупреждении коррупции и о люстрации), создавались специальные антикоорупционные структуры, выведенные из подчинения исполнительной власти (Антикоррупционное бюро и Антикоррупционная прокуратура), но сколь-нибудь заметными изменениями это не сопровождалось. И потому Запад и гражданское общество требовали продолжения реформ.

К весне прошлого года, когда после распада парламентской коалиции в стране случился затяжной политический кризис, стало ясно, что стратегия компромисса себя исчерпала. И новая коалиция сумела провести через парламент отставку Генерального прокурора, выходца из прокурорской корпорации и от нее зависимого, и назначение на его место человека со стороны с предоставлением ему полномочий по реформированию ведомства. Была законодательно запущена и судебная реформа, призванная оздоровить прогнившую судебную систему, а также введена электронная система декларирования доходов всеми должностными лицами. Запад выразил всем этим удовлетворение и стал вместе с украинским обществом ждать, когда антикоррупционное законотворчество начнет сопровождаться антикоррупционным правоприменением. Однако существенных и заметных сдвигов по-прежнему не обнаруживалось, и скепсис в отношении способностей украинской власти продвигаться к правовому порядку только нарастал.

Становилось очевидным, что изменить общественную атмосферу, а заодно и психологическое состояние чиновно-олигархической среды, уверенной, что решимости бросить ей вызов у власти не хватит, можно только прецедентом, убеждающим в том, что до того неприкасаемые своей привилегии лишаются, и у власти есть основания чувствовать себя сильнее их. Первым избранником Антикоррупционного бюро стал влиятельный бизнесмен Онищенко, но у него была депутатская неприкосновенность, и он успел сбежать за границу до того, как ее успели снять. А вторым стал главный налоговик Насиров.

Упомянутое выше решение суда о мере пресечения и беспрецедентно крупной для Украины сумме залога принималось в нервной обстановке. В зале суда и вокруг его здания собрались люди, много людей, опасавшихся, что Насирова выпустят, и он скроется, как скрылся до него Онищенко. Резонанс был такой, что по ситуации еще до суда счел нужным высказаться президент Порошенко, чью партию представлял в правительстве Насиров, и которого многие в обществе склонны считать заинтересованным в свертывании громкого дела. Он сказал, что «перед законом все равны», что Антикоррупционное бюро, «созданное при участии президента», - независимая структура, и что дело ею «должно быть доведено до конца и обоснование должно быть серьезным». Упоминание об «участии президента» может быть воспринято как публичное выражение доверия правоохранителям.

Состоится ли прорыв на антикоррупционном направлении, оптимистическое ожидание которого вызвано вмешательством гражданского общества? Кое-что прояснится после рассмотрения обжалования решения суда в апелляционной инстанции. Но уже сейчас звучат опасения, что такое вмешательство может быть оценено, как давление на суд. Как бы то ни было, история с Насировым – и ее начало, и продолжение, и завершение - станет еще одним важным фактическим свидетельством того, что такое движение от постсоветского государства, приватизированного частными и групповыми интересами, к государству правовому, осуществляемое элитой, которая сформировалась в неправовой системе.