Путеводитель от Данте Алигьери

В путевых записках Бродского упоминается тихий мексиканский городок, гордящийся присутствием на карте .

Итальянским городам повезло больше: им положено гордиться своими упоминаниями в Божественной комедии Данте Алигьери.

Хотя зачастую такие поводы для гордости бывают, мягко говоря, сомнительны особенно если учесть, что основная масса этих упоминаний приходится на первую часть поэмы, где действие происходит в Аду.

На стене венецианского Арсенала в мраморе высечены стихи 7-15 из XXI песни Дантового Ада :

Quale nell arzan de Viniziani

bolle l inverno la tenace pece

a rimpalmare i legni lor non sani,

ch navicar non ponno in quella vece

chi fa suo legno nuovo e chi ristoppa

le coste a quel che pi v aggi fece;

chi ribatte da proda e chi da poppa;

altri fa remi e altri volge sarte;

chi terzeruolo e artimon rintoppa

tal, non per foco ma per divin arte,

bollia l giuso una pegola spessa,

che nviscava la ripa d ogne parte.

Тут Данте, окончивший жизнь послом Равенны в Венеции через год после завершения Комедии , сравнивает хлопоты чертей в Аду с зимней рабочей сменой венецианских судостроителей-арсеналотти, готовящих военные и торговые корабли к открытию нового мореплавательного сезона.

Венецианцев нисколько не смущает сравнение с чертями: наоборот, им лестно, что поэт не нашёл в современной ему Италии иной яркой метафоры для описания кипучего деятельного труда.

Родись Данте сегодня, он бы и в Арсенале никакой трудовой активности не застал: сейчас это закрытая военная зона оперетточного итальянского ВМФ, в восточной части которой складские помещения переоборудованы в театр и выставочное пространство Бьеннале.

В бывшей Пизанской Республике, на сказочной площади Рыцарей, вам покажут Palazzo dell Orologio, и расскажут, что дворец этот был образован во времена Джорджо Вазари соединением двух старых башен, принадлежавших семействам Герардеска и Гваланди.

В одной из этих башен, с поэтическим названием Торре делла Муда, в 1288 году был замурован сити-менеджер граф Уголино с двумя сыновьями и двумя внуками.

Архиепископ Пизы, обвинивший Уголино в предательстве Республики, велел выкинуть ключи от башни в реку Арно, обрекая графа и его потомство на голодную смерть, которая всех их в итоге и постигла хоть новейшими исследованиями, о которых расскажу ниже, у графа были обнаружены кое-какие несовместимые с жизнью черепные травмы, ставящие под сомнение общепринятую версию обстоятельств его гибели от истощения.

По легенде, модной во времена Данте, граф Уголино, потерявший рассудок от голода, в последние дни жизни питался останками своих ранее умерших отпрысков.

Разумеется, поэт не мог пройти мимо такой красивой легенды.

Графа он поместил во второй ров последнего круга Ада, зарезервированный для предателей семьи, Родины, гостей и благодетелей . Там Уголино томится в одной ледяной яме с тем самым пизанским архиепископом Руджьери делла Убальдино, негодяем в плохом смысле слова, который обрёк его на голодную смерть в башне Муда.

Причём после смерти граф осуждён вечно грызть череп архиепископу ибо до заточения Уголино в башню Мудо эти два политика были союзниками.

Вынесенный графу приговор к голодной смерти Данте оценил как предательство ещё худшее, чем измена сити-менеджера, суть которой, кстати сказать, поныне остаётся предметом дискуссий.

Останки Уголино и его потомков, зарытые в XIII веке в монастыре Св. Франциска и перенесённые в 1902 году в семейную часовню Герардеска, были в наше время исследованы итальянскими учёными с использованием новейших методик гистологического анализа.

Проверка ДНК показала, что все узники башни Муда действительно были родственниками по мужской линии. Но исследование костей Уголино на содержание минералов опровергло увековеченную Данте легенду о каннибализме.

Выяснилось, что в последние полгода перед смертью граф не ел никакого мяса будь то людей или животных.

Но из песни слов не выкинешь, и легенда о людоедстве на площади Рыцарей продолжает жить в веках.

Ещё меньше, чем Пизе и Венеции, повезло городку Пистойя, что в 42 километрах на северо-запад от Флоренции.

В наши дни он славится преимущественно своими буратинами, ибо будущий писатель Карло Коллоди провёл тут своё детство, на что указывает и его псевдоним.

Но суровому Данту было не до Пиноккио. В его времена Пистойя была городом-республикой, одним из очагов раздиравшей всю Тоскану гражданской усобицы между сторонниками Папы и Императора. И добрых чувств к этому населённому пункту великий флорентийский поэт не питал, от слова совсем .

Сгори, Пистойя, истребись дотла!

Такой, как ты, существовать не надо!

Ты свой же корень в скверне превзошла! восклицал Данте в удостоенном Сталинской премии русском переводе М.Л. Лозинского .

В оригинале было так:

Ahi Pistoia, Pistoia, ch non stanzi

d incenerarti s che pi non duri,

poi che n mal fare il seme tuo avanzi?

Павел Муратов, избавленный от надобности зарифмовывать эти строки пятистопным русским ямбом, перевёл куда ближе по смыслу:

О Пистойя, Пистойя, зачем не решилась

ты сжечь себя так, чтобы тебя не было,

с тех пор как семя твое преуспевает в зле?

За что Данте нас так не любил, в общем, понятно , рассказывала мне вчера местная экскурсоводша во дворце архиепископа Пистойи. Город наш был по преимуществу гибеллинский, а Данте был гвельф...

У Муратова противоположное объяснение:

Пистойя была родиной борьбы между белыми и черными гвельфами, которая принесла столько бедствий Флоренции и осудила Данте на вечное изгнание .

По сути прав тут, разумеется, Муратов, а не экскурсоводша.

Даже не надо глубоко вникать в контекст, у Данте всё сказано прямым текстом.

Церковный вор Ванни Фуччи, помещённый поэтом в восьмой круг Ада за ограбление ризницы в том самом дворце архиепископа Пистойи ни разу не гибеллин, а самый что ни на есть чёрный гвельф.

Чтоб разозлить Данте (флорентийца и политического противника), он предсказывает ему скорое поражение и разгром фракции белых гвельфов во Флоренции.

Как мы знаем, предсказание это сбылось: спустя два года после описываемой перебранки в Аду чёрные гвельфы навсегда изгнали своего зятя Дуранте Алигьери из родной Тосканы .

Не знаем мы другого: например, был ли Ванни Фуччи действительно мёртв в том 1300 году, которым Данте датирует свою с ним встречу в седьмом рву восьмого круга Ада.

И в самом ли деле те двое, которые были осуждены и казнены за ограбление ризницы во время карнавала 1293 года вместо Ванни Фуччи, не участвовали в этом преступлении, как утверждается в XXIV песне Ада .

Из материалов следствия по делу об этом грабеже можно заключить, что оба казнённых были подельниками того самого Ванни, причём нотариус делла Монна, имевший доступ к церковным архивам, выступал ещё и наводчиком.

По современным представлениям, ризницу архиепископа грабили не ради сокровищ и/или реликвий, а в поисках неких метрических записей, с помощью которых незаконный сын аристократа Фуччо де Лаццари пытался прояснить тайну собственного рождения.

Если в процессе из ризницы до кучи свистнули какую-то ювелирку и святые реликвии, то, возможно, это сделали как раз подельники за что их вскоре и повесили.

В любом случае, Ванни Фуччи спасся от казни не из-за того, что его вину переложили на случайных прохожих по ложному доносу, а просто он вовремя сбежал в близлежащую крепость Монтекатини Альта, и был приговорен к смертной казни заочно.

Вопреки увещеваниям Данте d incenerarti s che pi non duri, Пистойя в итоге так и не сгорела так что она по сей день открыта для посещения.

И я настоятельно рекомендую всем, кому не страшно вытерпеть два часа в обществе итальянского гида, её посетить, если нелёгкая занесёт вас в Тоскану.