Суверенитет

Взять хотя бы “суверенитет” - одно из самых, если не самое любимое выражение кремлевского начальства. Полный суверенитет, прямой, технологический. Суверенная демократия. Ехал суверенитет через суверенитет - это достаточно адекватное саммари официального дискурса.

Если “суверенитет” втыкают куда ни попадя, значит он что то важное - да отображает. Вот только в такой псевдо-объективной и псевдо-научной (а по сути канцелярской) формулировке, трудно понять - что именно. Поэтому чтобы интерпретировать это выражение адекватно - его нужно перевести:

САМОДЕРЖАВИЕ

Как только мы заменяем канцелярский “суверенитет” на по человечески понятное “самодержавие”, все сразу встает на свои места. 

Во-первых, понятно почему - это высшая ценность. Самодержавие - это главная старомосковская скрепа, повыше и православия, и уж тем более народности. Собственно изначальный смысл слова “самодержавие” - это как раз суверенитет и есть. Неограниченность власти московского государя - это не про внутренние ограничения, которых нет и быть не может, а про ограничения внешние. Государь самодержец в том смысле что над ним не стоит никакой другой правитель и никая другая сила. Он самодерджец, потому что суверенен.

Во-вторых, становятся несколько более понятными наиболее абсурдные аспекты борьбы за этот самый суверенитет. В частности - борьбы за суверенитет технологический. Понятно что технологический суверенитет - это за редкими исключениями туфта и очковтирательство. В народе и в оппозиции тут принято включать режим бабки на лавочке - дескать, воры коррупционные все украли. Однако дело-то тут не в ворах или не только в них. Абсурдна сама задача. Власть государя московского не может быть ограничена ничем, в том числе - и технологическими цепочками. А поскольку снять это объективное противоречие невозможно, начинается борьба с ветряными мельницами. Иначе и быть не может, т.к. объективная реальность здесь противоречит московской гражданской религии.

В-третьих, становится яснее почему мир с т.з. москвитян погряз во грехе (лишен суверенитета). Потому что нормой - как исторической, так и текущей - является не столько национальный суверенитет, сколько суверенитет распределенный. Условная Священная Римская Империя куда ближе к норме, чем государство Московское. Получается, что ненормальное общество объявило свою ненормальную гражданскую религию и нормой, и одновременно высшей ценностью. Понятно, что после того как оно так поступило, оно почти неизбежно проклянет окружающий мир, его ненормальным нормам не соответствующий.

Именно с этим я бы связывал несколько “троцкистский” характер официальной российской риторики - перманентная революция и переустройство миропорядка. Миропорядок ошибочен потому, что противоречит московской гражданской религии. Куда большая проблема однако заключается в том, что религии этой противоречит сама объективная реальность