25 января 2021, 17:00
В России до сих пор принято скептически оценивать величину американского долга, считая его угрозой не только самих США, но и всего мира. Однако сила долга Америки – в доверии доллару, главной резервной валюте мира. Пока мир верит в доллар – никакого краха его не случится. Гораздо большей проблемой для мировой экономики представляет долг Китая.
Об этом в своей работе пишет гл. н. с. Института экономики РАН, профессор Финансового университета Борис Хейфец («Вопросы экономики», №12, 2017). Причём наблюдение за китайским долгом ограничено в работе 2016 годом. С тех пор долговые проблемы Китая только усугубились:
«Особую озабоченность вызывает быстрое увеличение «долгового навеса» в крупнейшей мировой экономике — Китае. Внешний долг КНР в 2009-2015 гг. вырос в 3,8 раза и превысил $1,4 трлн. При этом существенно увеличилась доля краткосрочных обязательств во всем внешнем долге — с 49,2% в 2008 г. до 64,9% в 2015 г. Обслуживание внешнего долга сильно зависит от одной валюты - доллара США (более 97% всех внешнедолговых обязательств Китая).
Однако для Китая внешний долг сейчас не выступает серьёзной проблемой - его отношение к ВВП в последние годы не превышало 15-20%, а годовой объём процентных выплат, хотя и увеличился за 2009-2015 гг. в 2,2 раза, пока составляет лишь $10,5 млрд. Значительно быстрее внешнего долга после 2008 г. рос внутренний долг, что было во многом вызвано деятельностью секторов, связанных с недвижимостью (прежде всего банков и строительства). На него в 2014 г. приходилось 45% всего долга (исключая долг финансового сектора). Соотношение общего долга Китая (государственного, корпоративного и частного) и ВВП составило 282% — один из самых высоких показателей в мире. Значительная часть прироста долга Китая использовалась для рефинансирования существующей задолженности или создания активов в отраслях, которые уже сталкиваются с недостаточным спросом на рынке. Это усиливает вероятность невозврата таких долгов.
Факторами риска развития долгового кризиса выступают замедление роста китайской экономики, увеличивающийся бюджетный дефицит (более $400 млрд.), усилившийся отток капитала за рубеж, а также необходимость поддерживать определённый курс юаня, который вошел в корзину резервных валют МВФ, и связанное с этим сокращение золотовалютных резервов ($2998 млрд. на начало 2017 г. — шестилетний минимум — против $3840 млрд. в конце 2013 г.), накопление «плохих» кредитов в банковской системе и нежелание правительства идти на радикальные шаги по банкротству предприятий. В результате растет число недееспособных предприятий, а возможности государства по их поддержке путём предоставления банковских гарантий сужаются.
Соотношение денежной массы (М2) и ВВП в Китае в конце 2016 г. составило 208% и было одним из самых высоких в мире. В похожем положении находятся региональные правительства, большая часть которых уже не в состоянии обслуживать свои долговые обязательства. Не менее 15% всех долгов банковской системы могут быть отнесены к невозвратным, что чревато реальным банковским кризисом.
Китайская экономика попала в ситуацию, которая называется «рискованная троица»: 1) рост коэффициентов левериджа (в данном случае долг/ВВП); 2) замедление роста производительности; 3) снижение гибкости политики. По мере роста финансовых рисков способность правительства решать эти проблемы будет ослабляться.
С учётом большого экономического веса Китая его долговые проблемы становятся серьёзным фактором риска не только для китайской, но и для всей мировой экономики. Некоторые эксперты уже задаются вопросом, не станет ли китайский дефолт по суверенному долгу началом нового глобального финансового кризиса?»