Афганский опиум: как борьба талибов с наркоиндустрией ухудшает жизнь простых афганцев

Талибан успешно сократил выращивание мака более чем на 99% в провинции Гильменд , которая ранее производила более 50% опиума в стране. Согласно новому исследованию и анализу, проведенному ведущей геопространственной аналитической фирмой Alcis и экспертом по Афганистану Дэвидом Мэнсфилдом, масштабы сокращения производства опиума в Афганистане беспрецедентны: культивирование на юге страны сократилось как минимум на 80% по сравнению с прошлым годом.

 В Гильменде, крупнейшей провинции Афганистана по производству опиума, площадь посевов мака сократилась с более чем 129 000 гектар в 2022 году до всего 740 по состоянию на апрель 2023 года. также впечатляет — всего 865 га в этом году по сравнению с более чем 7000 га в 2022 году.

Сокращение в Нангархаре, еще одной провинции, где давно выращивают опиум, также впечатляет — всего 865 га в этом году по сравнению с более чем 7000 га в 2022 году.

Это сокращение особенно заметно на юге и юго-западе Афганистана. Сокращения в других провинциях, таких как Бадахшан, более ограниченны, но там и опиума производилось гораздо меньше. Хотя полная картина еще не ясна, Афганистан может приблизиться к 90-процентному сокращению посевов, достигнутому во время предыдущего запрета Талибана на опиум в 2000-2001 годах. Это неоспоримое достижение, особенно с учетом того, что на этот раз размер опиумной экономики был гораздо больше (примерно 233 000 га в 2022 году по сравнению с примерно 82 000 га в 2000 году ).

Как удалось так успешно реализовать запрет? Как утверждает Мэнсфилд, Талибан применил относительно изощренный поэтапный подход, который со временем развивался и усиливался. Объявление о запрете не сопровождалось уничтожением небывалого урожая маковых полей 2022 года, который должен был быть собран, что встретило бы ожесточенное сопротивление. Это породило необоснованные предположения о том, что запрет не был серьезным. Талибы однако уничтожали меньшие объемы весеннего и летнего урожая мака, который был посажен в 2022 году.

В 2022 году также были предприняты серьезные усилия по борьбе с эфедрой, основным ингредиентом процветающей индустрии производства метамфетамина в Афганистане. Эти действия стали сигналом для сельского населения в преддверии посевного сезона осенью 2022 года, что, наряду с разъяснительной работой и угрозами, эффективно сдержало посадки опийного мака на юге и юго-западе страны. В результате основная часть сокращения посевов мака была связана с тем, что люди вообще не сажали мак, и это дополнялось уничтожением некоторых оставшихся полей мака вскоре после посадки.

В отличие от предыдущего запрета Талибана на опиум, нынешний запрет распространяется на торговлю и переработку опиатов, а не только на выращивание мака. Но точно так же, как и раньше, торговля опиумом, произведенным в 2022 году и ранее, была разрешена. В связи с резким сокращением посевов опийного мака для урожая этого года основная часть текущей торговли должна быть связана с обильными поставками «старого» опия (по оценкам УНП ООН, производство опия в Афганистане составляло 6800 метрических тонн в 2021 году и 6200 метрических тонн в 2022 году). Остается выяснить, временная ли эта мера или такой будет постоянная политика. В 2000-2001 годах торговля опиатами никогда не запрещалась.

Международная реакция на сокращение опиумного мака в Афганистане в основном ожидаемо позитивная.

Бывший глава британского агентства по борьбе с наркотиками и представитель ООН Майк Трейс сказал: "Постоянное сокращение выращивания мака в таких масштабах окажет значительное долгосрочное воздействие на модели незаконного оборота героина и организованной преступности во всем мире, а также на модели потребления и зависимости в Великобритании."

Тем не менее, Уильям Берд из американского Института за мир, не так оптимистичен. 

По его словам, "следует избегать искушения рассматривать нынешний запрет в чрезмерно положительном свете — как важную глобальную победу в борьбе с наркотиками. Это особенно верно, учитывая состояние экономики Афганистана и гуманитарную ситуацию в стране.

На самом деле, запрет влечет за собой огромные экономические и гуманитарные издержки для афганцев и, вероятно, еще больше стимулирует отток беженцев. Это может даже привести к внутренним проблемам для самого Талибана. И в долгосрочной перспективе это не принесет долговременных преимуществ в борьбе с наркотиками в Афганистане или во всем мире."

Берд говорит, что постепенный отказ от проблемной наркоэкономики Афганистана будет иметь важное значение в долгосрочной перспективе — не в последнюю очередь для сдерживания широко распространенной зависимости в стране. Но этот запрет при отсутствии какой-либо стратегии развития, особенно в то время, когда экономика настолько слаба, что перемещенные фермеры и рабочие, занимающиеся выращиванием опийного мака, не имеют жизнеспособных альтернативных источников дохода, не является правильным способом начать этот путь.

Экономический шок от запрета опиума огромен: не считая неблагоприятного воздействия на переработку, торговлю, транспорт и экспорт, по оценкам Мэнсфилда, сельская экономика Афганистана на уровне фермерских хозяйств потеряла более 1 миллиарда долларов в год.

Эти люди и их семьи, которые уже находятся на грани прожиточного минимума и не имеют других возможностей трудоустройства в очень слабой экономике Афганистана, будут подвергаться еще большему риску голода, недоедания и связанных с этим проблем со здоровьем.

Это экономическое потрясение происходит в дополнение к значительному сокращению гуманитарной помощи, запланированной на этот год — вероятно, сокращение как минимум на 1 миллиард долларов по сравнению с 3 миллиардами долларов гуманитарной помощи, доставленной в 2022 году. Таким образом, в основном бедное и обездоленное население Афганистана окажется вдвойне нищим.

Более того, замена мака пшеницей (как это происходило во время нынешнего запрета на опиум) экономически невыгодно для сельского сектора Афганистана в целом и особенно для домохозяйств, владеющих ограниченным количеством земли или вообще не имеющих ее. Большинство афганцев не достигают продовольственной безопасности, выращивая себе еду. Скорее, люди сводят концы с концами, выращивая культуры на продажу или производя другие сельскохозяйственные продукты (например, скот и молочные продукты), которые можно продать, чтобы получить ресурсы для покупки продуктов питания, или работая на других работах. Пшеница является малоценной культурой и плохой заменой опиума, хотя она служит временным инструментом для людей, которые могут рассчитывать вернуться к выращиванию опийного мака позже.

Другой связанный с этим результат заключается в том, что все больше людей будут пытаться покинуть Афганистан, отправившись в близлежащие страны, а затем в Турцию и Европу. Как говорит Мэнсфилд, стоимость контрабанды людей низка по сравнению с потенциальными выгодами от работы в Европе и отправки денежных переводов. Более того, другие альтернативы для бедных, которые были доступны до августа 2021 года (например, поиск работы в городах, другие сельскохозяйственные и несельскохозяйственные виды деятельности в сельской местности или Афганская национальная армия), теперь ограничены или отсутствуют.

Что будет дальше?

Большой вопрос сейчас заключается в том, будет ли продлен запрет на выращивание мака на второй год.

Исторически сложилось так, что в Афганистане были примеры успешного запрета опиума как на национальном уровне ( 2000-2001 гг.) так и на региональном уровне (провинция Нангархар в течение ряда лет, два раза значительное сокращение в Гильменде). Но соблюдение этих запретов неизменно оказывалось трудным.

Существует мнение, что запрет на выращивание опиума в 2001 году существенно ослабил поддержку талибов в сельских районах Афганистана и способствовал их поражению после вторжения коалиции во главе с США. Кабульский режим тоже пытался бороться с выращиванием мака хотя бы на региональном уровне, но с каждым годом это становилось все тяжелее, так как все больше людей испытывали нищету и лишения.

Те серьезные и настойчивые усилия, которые были предприняты для введения запрета на опиум в первый год, а также политический и личный капитал, вложенный в эти усилия эмиром Хайбатуллой Ахундзаде, позволяют предположить, что они продолжатся и полного отказа не произойдет. Но по крайней мере на локальном уровне можно ожидать, что талибы предпочтут закрыть глаза на индустрию, чтобы не подвергать страданиям людей, а заодно и стабильность собственной политической власти. Увы, но простых и идеальных решений для столь сложной ситуации не существует.