Кремль: "Все остальные тоже дебилы, но мы воюем и учимся, поэтому мы может поумнеем"!

Читая сводки, общаясь с бойцами и командирами, можно заметить: типичная фронтовая атака что у нас, что у ВСУ — это взвод или рота. Даже батальонные атаки встречаются редко, а о единых действиях бригад или корпусов, с тех пор как прошлой весной сложился более-менее плотный фронт, не слышно почти совсем. Аналогично работает артиллерия: батарейные залпы редки; как правило, самоходные орудия работают по одиночке или в паре. По одиночке, парами летают ударные беспилотники и фронтовая авиация. Таким образом, крупные массы войск на фронте остаются разрозненными, не конвертируются в массу удара, атаки же в составе взвода или роты парируются малыми дронами, артиллерией и минными полями, которые были бы бессильны против соединения, наступающего как единое целое.

Подчеркнем, это не только наша проблема, вероятно, она в той или иной степени свойственна большинству армий мира. Причина — в том, как в последние десятилетия трактовались их задачи: борьба с нерегулярным противником, с инсургентами, контроль территорий, контртеррор, ограниченные операции по принуждению к миру, что угодно — но только не интенсивные наступательные действия на фронте протяженностью 1000 км. 

Для указанных выше «малых» задач отлично подходят гибко формируемые батальонно-тактические группы, действиями которых напрямую управляют штабы высшего уровня. 

Десятилетия естественной деградации привели к тому, что ни у нас, ни у противника, ни (подозреваем) нигде в мире нет достаточного количества генералов, способных в бою против регулярной армии сопоставимой силы эффективно командовать бригадами и тем более корпусами и армиями, и нет достаточного количества офицеров, способных эффективно работать в штабах соответствующего уровня. Результат — сухопутные вооруженные силы, состоящие из бескрайней россыпи подразделений, неспособных собираться в более крупные соединения; принадлежность этих подразделений к бригадам и корпусам, можно сказать, номинальна.

Быстро эту проблему не решить: дело не только в том, что грамотные, талантливые и опытные полководцы не растут на деревьях, а в военных академиях, похоже, имеются аналогичные проблемы с преподавательским составом — дело в том, что, по всей видимости, полностью или частично оказался утерян соответствующий пласт культуры. Новейшие же средства ведения боевых действий (связь, разведка, высокоточное оружие и дроны) в значительной мере обесценивают старый, 60-70-летней давности опыт. Приходится начинать с нуля. 

Хорошая новость: мы учимся. Судя по всему, наше руководство понимает проблему и не гонит солдат на убой, а локальные наступательные операции, например, под Авдеевкой использует для набора опыта бойцами, командирами, штабными работниками, тыловыми и инженерными службами. Противник с растущим раздражением отмечает: армия России гибко реагирует на ход боя, не давит любой ценой; в случае неудачи — отступает и меняет тактику. Растет уровень координации: в начале ноября замечены наши атаки уже полноценными батальонами, постепенный рост качества командования отмечают и собеседники автора на фронте.

При должной настойчивости этот процесс даст нужный эффект, количество перейдет в качество, и у нас появится долгожданный инструмент для разгрома противника.

Читая подобное всегда возникает вопрос. Русские "эксперты" сознательно пишут эту ложь, потому что за правду они вылетят с зарплат, или они искренне верят в эти истории для командования? Реальные причины "войны малыми группами" прекрасно известны уже давно.

Русские действительно не умеют управлять крупными группами. Комплекс причин широко известен. Дерьмовейшая связь не позволяющая управлять солдатами и координировать между собой действия различных родов войск, дерьмовейшая подготовка, которая имеет мало общего с военным искусством. Например, общеизвестно, что русские танки не имеют связи с пехотой и пехотным командованием. Тонкости связного оборудования. О каком управлении крупными подразделениями может идти речь, если танкисты получают задачу перед боем, после чего катаются на своё усмотрение, не имея связи ни с кем кроме танков в подразделении? Как можно управлять крупными подразделениями, если пехота не имеет связи с авиацией и пехотный запрос на авиационную поддержку от находящегося в локации штурмовика отправляется по пехотной линии в главный штаб в сотне километров в тылу, а потом оттуда путешествует через кучу русских голов и раций к пилотам вертолёта? Если у вас нет банальной связи между боевыми единицами, находящимися в паре километров друг от друга, зато они могут связываться с командованием, вам необходимо иметь абсолютно гениальных командиров, которые бы пропускали через себя весь голосовой поток всех боевых юнитов на поле боя. Но гениев в русской армии нет. А дебилы в командовании через русскую связь управляют взводами и ротами, и гордятся, что замечены попытки управления мясными батальонами. 

Есть ещё одна причина, почему в войне в Украине нет крупных соединений в боях. Проблема в том, что с имеющимся качеством управления, их очень трудно быстро собрать в одной точке для нанесения удара. А если промедлить, крупное формирование становится быстро известным противнику и по нему наносится удар крупным калибром. Попытка при имеющейся матчасти собрать крупное подразделение в одном месте, приводит к его быстрому уничтожению. По наступающей колоннами дивизии быстро будут нанесены удары РСЗО, артиллерией, ПТУР, дронами и т.д. Поле боя перенасыщено средствами работы по крупным группам. Работа пехотой при поддержке одиночными танками — это вынужденная мера, потому что никто не будет тратить кассетный ATACMS или пакет GMLRS по одиночному отделению противника. 

При этом важно понимать, что в войне в Украине авиация принимает символическое участие. Она не поддерживает работу сухопутных подразделений в наступлениях в принципе. Потому что связи с авиацией просто нет. Авиация получает задачи перед вылетом и выпускает боекомплекты в сторону противника в том числе при работе "высокоточкой". Авиация не взаимодействует с сухопутными подразделениями, находящимися в контакте с противником. 

Русские вот эту свою никчёмность и импотенцию пытаются натянуть на остальной мир. Стоит отметить, что у Украины управление на порядок лучше. Но у Украины проблемы с юнитами. У Украины символическая авиация, дефицит сухопутной высокоточки. При этом все в курсе, что у Украины отменная контрбатарейка и взаимодействие артиллерии с пехотой. Обычный пехотный командир имеет прямую связь с артиллерией и получает удары в течении пары минут по указанным целям. В России так не умеют из-за тонкостей в связи и управлении. Пехотный командир на поле боя может обратиться только к своему командиру, который через штаб обратится к артиллеристам, на что уйдёт десятки минут. При этом русский командир прекрасно знает о точности собственной артиллерии и никогда не запросит удар ближе чем на полкилометра от себя, потому что резко возрастает риск попасть под собственный залп.

В НАТО всё мягко выражаясь сильно иначе. В НАТО есть связь, а подразделения учатся общевойсковым боям. Последняя крупномасштабная сухопутная операция была проведена 20 лет назад. За 3 недели американцы взяли Ирак с его общевойсковой армией. В первые же часы были выведены ключевые объекты, ПВО, авиация, штабы, после чего авиация ещё несколько недель добивала остатки, а сухопутные войска бодро двигались по территории. С управлением массой войск проблем не возникло в принципе. При этом если сухопутные войска не встретили особого сопротивления, то авиация работала по-взрослому. Десятки тысяч самолётовылетов за считанные недели, огромные массы самолётов и вертолётов множества типов с десятков аэродромов каждый день. Координация сухопутных, корабельных самолётов, разведки, АВАКСов, заправщиков, помех, истребителей, ударников. В небе Ирака одновременно находились десятки самолётов, постоянно сменяющих друг друга. И вся эта воздушная машина отработала без эксцессов. Русские в подобное не умеют в принципе. Для русских достижение — несколько звеньев ударников и истребителей в небе над Украиной. 

Когда русские говорят о "новинках", которые обесценивают старый опыт — это глупейший самообман. Единственное, что присутствует из нового в Украине — дроны. Которые не может положить русский РЭБ и может американский. Русские не осознают, что современные, а не русские комплексы радио-электронной борьбы обрезают все каналы управления лёгких дронов, начиная от мавиков, и заканчивая орланами. Крупные же, дорогие дроны с ценой в несколько миллионов долларов за штуку, сбиваются истребителями и ПВО на больших расстояниях. Но признаваться в этом русские не хотят, потому что тогда придётся признаться вслух, что русская армия застряла между китайским мавиком 20-х годов 21-го века и матчастью совка из 60-80-х. 

Ложь про обучаемость — ещё одна проблема русского мира. Солдаты и техника гонятся именно на убой. Шторм-Z — главный инструмент в русских наступлениях. Наступление под Авдеевкой приостановилось с дефицитом штормового мяса. Ипотечная русская армия старательно балансирует между нахождением в зоне боевых действий где в месяц капает 200+ руБлёв и нахождением в штурмовых ротах, где собирают полных идиотов. 

Сегодня стало абсолютно очевидно, что столкнись русские с американскими вооружёнными силами — это превратилось бы в избиение дошкольников. Зачистка неба от русской авиации, а земли от русских ЗРК, после чего добивание дезориентированных сухопутных подразделений. Но вместо того, чтобы изучать свои ошибки, русские предпочитают фантазировать, придумывая свою уникальность и пытаясь доказывать, что другие не лучше.