Арест отца

Все войны мой отец строил аэродромы. Была контузия, были награды. Аэродромы строили части НКВД, и отец закончил войну майором НКВД и после руководил большой базой мехтехники. Так до смерти и остался механиком-строителем.

В 1946-м майору НКВД Финкелю Г.А. дали смотровой на квартиру в Козицком переулке, сразу за Елисеевским магазином. На смотрины взяли меня. Упросил.

Квартира была за выселением . До начала войны в ней жила немецкая семья.

Комендант снял печати, впустил нас и оставил одних. Две раздельные комнаты! Кухня!! Ванная с газовой колонкой!!! (Видно, непростые немцы жили). На столе тарелки с засохшими остатками... Распахнутые платяной шкаф и буфет...

На полу валяется очень красивая кукла. Я хватаю её и хриплый крик-шёпот мамы: Положи!

Я это очень хорошо запомнил: почему мне нельзя трогать эту, такую красивую куклу?

Был семейный совет, и дедушка сказал: Нельзя. Грешно .

Майор НКВД Финкель Г.А. отказался от предложенной квартиры. Возможно, это стало строчкой в его личном деле...

Папу взяли на работе в мае 1949-го. Шла кампания борьбы с космополитами . Так тогда называли евреев.

Его вызвал начальник и приказал ехать на аресты . Отец отказался, сказав, что он не оперативный работник. Отцу приказали сдать оружие, сняли с него ремень и отвели в камеру. Космополитов не допрашивали. Просто пару раз избили. Для профилактики.

Ночью к нам пришли с обыском четыре здоровых мужика в сапогах. Искали только на нашей половине. Распороли подушки и одеяло. Спросили, какая полка принадлежит нам в большом общем шкафу в коридоре. Вывернули все вещи на пол. С ухмылкой, глядя на меня, один из них вынул из футляра мою скрипочку, аккуратно положил её на пол и раздавил сапогом. Я потерял сознание...

С детства учила Советская власть любить себя.

Утром мама потребовала, чтобы я пошёл в школу. Я немного опоздал, и, когда вошёл, все уже были на местах. Вскочил второгодник Романов (он был на голову выше всех в классе), сбил меня на пол и стал топтать.

Учительница Тамара Ивановна Коняева (мир праху её) стояла в углу, руки прижав к груди.

Спас меня Саша Масчан. Отец учил его приёмам армянской борьбы. Меня отвели в поликлинику, туго забинтовали грудь (были сломаны два ребра) и отправили домой.

Мама помчалась в школу, но директор Иван Кузьмич Новиков ей спокойно сказал: Нормальная реакция здорового детского коллектива .

Через несколько недель ночью опять пришли. Забирать.

Когда разорвали мамино единственное крепдешиновое платье, она дёрнулась и тут же получила по жидовской роже . Мой маленький дедушка бросился с кулаками на обидчика и тоже получил по сопатке . Встать он не смог.

В воронок погрузили маму, меня и деда для комплекта .

Привезли на вокзал и погрузили в теплушку ( 40 человек или 10 лошадей ). Стояли целый день, а космополитов всё подвозили. В теплушку набили человек 60: женщины, дети, старики... В Тулу (190 км от Москвы) везли четверо суток. Два раза в день в вагон давали два солдатских чайника воды (кружек не было) и бросали на пол несколько буханок хлеба. На вторые сутки дед умудрился выломать в углу доску. Стало легче, а то гадили...

А папу спас его друг следователь НКВД дядя Саша Зимберквит, которого взяли через неделю после отца. Дядя Саша потом рассказал, что у него была стопка дел высотой больше метра. Когда он увидел дело отца, то засунул его в самый низ. Больше он сделать ничего не мог.

Позже говорили, что первую треть арестованных НКВДэшных космополитов расстреляли в течение нескольких дней, вторую треть, не мешкая, отправили на Колыму , но тут кто-то неглупый спохватился, что зря переводят матерьял , ведь практически все космополиты были ИТР.

Так отец (его перебросили на место мгновенно) стал главным инженером Щёкингазстроя . Это теперь посёлок Первомайский. Там огромный химзавод.

Строили всё зэки. Их были тысячи. Каждое утро мимо наших домов текла эта река: лаяли и рвались с поводков собаки, хрипло орали охранники. Шли люди на работу. А вечером с работы. Строили радостное коммунистическое завтра .

Отец был расконвоированный .

Кажется, был июль, когда нас привезли к нему (у мамы синяк в пол-лица, у деда сломан нос). К этому времени отцу уже выделили двухкомнатную квартиру с кухней и чуланом на втором этаже двухподъездного двухэтажного щитового дома, в котором жили ИТР: зэки и вольные. Таких домов было три. Чудны дела твои, власть советская!

Поздней осенью 1956-го, когда я, совсем уже взрослый, вернулся из Сибири, в нашей коммунальной квартире раздалось три звонка. К нам. Я пошёл открывать. Стоит старый человек в рваной телогрейке, без зубов, с перекошенным лицом.

Гриша дома? не говорит, а мычит он. П-а-а-п! ору я. Выходит отец. Не узнаёт. Гришка! бормочет старик. И вдруг отец кидается: Сашка! Так вернулся дядя Саша Зимберквит. Какое-то время жил у нас. Через полгода он умер.

Я горд за деда, за всех своих. Они отказались от такой соблазнительной отдельной квартиры за выселением в центре Москвы. Думаю, дед понимал, чем это чревато. В квартиру расстрелянного деда Андрея вселилась семья лейтенанта НКВД. Мой дед, Григорий Абрамович Финкель, был майором НКВД, и мне не за что стыдиться. Он был порядочным человеком, одним из лучших среди тех, кого мне довелось знать.

P.S. Эта публикация была удалена в социальной сети Facebook, так как она не соответствует нормам сообщества Facebook !

Что лишний раз подтверждает факто того, что никакой администрации Facebook не существует, что русскоязычную его часть обслуживает ФСБ, и не о каких правилах приличия и этике дело тут не идет.

Русскоязычная администрация Facebook - это самая что ни на есть пропагандистская организация в задачу которой удалить все посты порочащие имя кровавых вождей России, преступников международного масштаба.

Свобода слова в Facebook умерла.