Гений и злодейство, спаситель и уничтожитель человечества

Он и сам был несколько смущен итогами своих наблюдений (опубликованными в 1798 году), согласно которым количество производимого продовольствия росло сильно медленнее, чем человеческая популяция.
Место пересечения двух кривых роста - кризис, "мальтузианская ловушка", которая неизбежно ведет к приведению числа людей в соответствие с возможностями природы прокормить их, а средства уменьшения популяции известны - это войны и эпидемии, физическое уничтожение "лишних ртов".

Лучшие умы мира разводили руками: увы, опровергнуть Мальтуса было невозможно, он был прав, кругом прав, - видимо, уничтожать друг друга было написано на роду человеческом.

Мальтузианская катастрофа: рост производства продуктов питания в арифметической прогрессии и рост населения в геометрической прогрессии

Правда, существовала и другая возможность - резкий рост интенсификации сельского хозяйства, но ко времени выхода в свет "Очерка о народонаселении" Мальтуса человечество еще даже не знало, за счет чего обеспечивается урожайность, и ломало копья в схоластических, по большей части, спорах о том, получают ли растения пищу из воздуха или из земли.

В 1840-м Юстус Либих (современники долго и изощренно высмеивают его, но, в итоге, его теория преодолевает скептицизм европейских остроумцев), наконец-то, разбирается в этом вопросе.
Становится ясно, что будущее выживание количественно растущего человечества зависит от удобрений - фосфатных, калийных и азотных.
И если с первыми двумя проблем не возникало - они в достаточном количестве встречаются в природе, то азотные удобрения были в огромном дефиците.
Собственно говоря, на свете в тот момент существовали два источника этих удобрений: это залежи селитры и производство азотного удобрения.
Серьезных запасов селитры обнаружено было на планете всего два: в Индии и в Чили, причем чилийская селитра была совершенно замечательна и по своему качеству, и по своим запасам.

Чилийская селитра, бесконечные природные запасы в пустные Атакама

Когда говорят о чилийской селитре, многие представляют себе запасы какого-то удивительного минерала.
На самом деле - это гигантские многовековые залежи птичьего помета, сохранившиеся благодаря своеобразному климату Атакамской пустыни - полоса длиной 200 километров, шириной около 3 км и глубиной от 30 см до 3 метров.
Запасы селитры в Чили казались неисчерпаемыми (они и по сей день не исчерпаны), но проблема была в том, что селитра - продукт "двойного назначения", и кроме удобрения она была незаменима еще и при производстве пороха.
Для человечества по сей день дилемма "кормить или убивать" решается в пользу последнего, и вся без остатка чилийская селитра - довольно дорогая, заметим, - шла на производство пороха.

Так выглядело производство "буртовой селитры". На рисунке довольно крупное специализированное предприятие.

Сельскому хозяйству оставалось довольствоваться так называемой буртовой селитрой - продуктом адской смеси, получаемой при разложении органики.
В специальных "селитерницах" смешивали навоз, внутренности животных, болотную жижу, мочу, золу и прочие дурно пахнущие ингредиенты.
На производство 1 кг селитры требовалось затратить около 6 кг "исходников". Правительства некоторых стран материально поощряло производителей насущно необходимого удобрения.
Но само производство было маломощным и удовлетворить спрос на него могло лишь в микроскопической степени.

Спасение человечества от "мальтузианской ловушки" пришло, разумеется, от ученых.
В тот момент было уже известно, что воздух в значительной (ок 80%) степени состоит из азота - но азота трудно извлекаемого.
Известно было и то, что больше всего азотных удобрений на планете (и по сей день) «производится» молниями, когда высокие температуры вызывают отделение азота, который потом, в чрезвычайно низкой концентрации, попадает вместе с осадками на землю.

Университетская химическая лаобратория второй половины XIX века. Правда, это не университет в Германии, это Казанский университет, а эта лаборатория считается в те годы одной из лучших в мире

И вот тут на мировую арену выходит наука химия, в лице главного гения и главного злодея эпохи, Фрица Габера.
Рожденный в немецком Бреслау (ныне Вроцлав в Польше) выходец из состоятельной семьи, еврей Габер переживал вместе со страной тот период её истории, когда не "Германия для немцев", а когда - "мы все одна страна", и это счастливое время навсегда отпечаталось в его сознании.
Правда, закончив университетский курс (среди его учителей был, в частности, знаменитый Бунзен, изобретатель до сих пор востребованной газовой горелки, и множество других звезд науки), Габер столкнулся с тем, что не может получить достойное место ни в одном из университетов.

Пару лет он работает в компаниях своего отца (его бизнес - красильное производство, и отличный химик там очень к месту), но затем совершает решительный поступок - один из многих в своей жизни: он крестится.
И, действительно, он получает место профессора в одном из университетов, соответствующее его научной квалификации.
Это событие никоим образом не пошатнуло патриотизм Габера (который будет подвергаться еще и не таким испытаниям), и он с наслаждением окунается в любимую науку.

Помещение аптеки, XIX век. Вся обстановка подчеркивает красоту и таинство аптечных менипуляций

Его цель прекрасна и захватывающе глобальна: он мечтает "накормить Германию", добыть селитру из воздуха.
Его опыты производят сильное впечатление на Карла Боша, руководителя исследовательской лаборатории завода BASF - «Badische Anilin- und Soda-Fabrik», и Габер получает устойчивое финансирование, которое позволяет ему довести свои опыты до победного конца - ему удается получить аммиак из... да, из воздуха!
Конечно, этой вовсе не было концом истории, потому что потребовался еще гений Боша (будущего Нобелевского лауреата), чтобы разработать промышленные, а не лабораторные технологии получения аммиака, но... но начиная с 10-х г.г. прошлого века о "ловушке Мальтуса" вспоминают разве что как о забавном научном казусе.
Габер, мечтавший накормить Германию, накормил весь мир, и, стоит признать, в обозримом будущем проблема перенаселения планеты и мучительной голодной смерти перед человечеством больше не стоит (правда, остается проблема распределения произведенного, но это уж точно не проблема науки химия).

Нобелевские лауреаты Карл Бош и Фриц Габер, спасители человечества

Косвенное последствие открытия Габера - это всемирный процесс индустриализации. Теперь, после повышения интенсивности сельскохозяйственного производства, в мире высвободились сотни миллионов рабочих рук, которые были перенаправлены в промышленность - сильно сократившееся количество крестьян справлялись с задачей накормить всех, в том числе и выбывших из числа производителей продуктов, так как резко, в разы и даже десятки раз выросла интенсификация производства еды.

Достижение Габера - настоящий триумф науки, невероятный и блестящий, наверное, история науки не знает ничего подобного тому, что совершил этот человек, но...
Но Габер не умер от счастья сразу же после своего изобретения.
И лавры спасителя человечества носил он, по историческим меркам, не слишком долго.

Первая мировая война, самая кровавая бойня в истори Западной Европы

Мальтузианцы еще в середине XIX века подсчитали, что продовольствие закончится на планете в середине 10-х г.г. ХХ века, и начнется страшная война, где все люди будут убивать друг друга. За еду.
Война и началась - правда, вовсе не за поля и нивы.

Габер, считавший, что "в мирное время ученый принадлежит человечеству, но в военное время - только своей стране", поставил свою науку на службу кайзеру - изобретенный им аммиак позволял производить боеприпасы для немецкой армии в неограниченных количествах.

Историки той войны пишут, что без открытия Габера война вряд ли продолжалась бы два года или даже год - на её ведение банально не хватило бы боеприпасов, которые в таких чудовищных масштабах были обрушены друг на друга воюющими сторонами.

Первая мировая, газовая атака

Но Габер пошел сильно дальше, чем производство боеприпасов. Он не просто создал боевые отравляющие вещества, но и лично принимал участие в газовых атаках на позиции противников (среди прочих, под его началом в этом участвовали будущие нобелевские лауреаты Франк, Герц и Ган).
В 1915 году его жена, тоже химик, после того, как произошла печально знаменитая газовая атака под Ипром, оказалась не в силах перенести этот ужас, и покончила жизнь самоубийством.
Габер, скорбя, на следующий день после её смерти, однако, выезжает на Восточный фронт, готовить новую газовую атаку.
Заметим, что один из первых противогазов - это тоже разработка того же Габера, но о спасенных, благодаря его изобретению, солдатах мало кто вспомнил, зато именно Габеру, как человеку, активнейшим образом способствовавшему и лично участвовавшему в развязывании «газовой войны», припомнили все её жертвы.
Более 80 тысяч жизней унесла "газовая война", еще около 1,3 млн солдат остались искалеченными на всю жизнь.

Фриц Габер руководит подготовкой газовой атаки

Но вот война все-таки заканчивается.
Габер, которому присвоен не слишком высокий чин капитана, и которым он гордится чуть ли не больше, чем всеми своими научными наградами (портрет кайзера всегда висит над его рабочим столом), вынужден какое-то время скрываться, опасаясь попасть в список военных преступников.
Нобелевская премия, присвоенная ему в 1918 году, будет получена им только год спустя и, при всех его невероятных заслугах перед человечеством, воспринята она будет более чем неоднозначно.

"В мирное время ученый принадлежит человечеству" - и Габер, один из самых значимых ученых в истории человечества, организует ставшие знаменитыми "габеровские семинары", серию научных конференций с привлечением лучших умов того времени (в них участвуют Планк, Бор, Борн, Эйнштейн - странно, но пацифиста Эйнштейна и яростного "патриота" Габера связывает дружба), пишет ряд ярких научных работ, но вирус патриотизма неистребим, и Габер, добывший азот из воздуха, решает добыть золото... из морской воды.
А золото, как он считает, нужно его Германии, чтобы побыстрее расплатиться по контрибуциям.
К этому моменту он имеет славу почти что колдуна, и снисходительно относящегося к алхимии Габера заранее объявляют "спасителем нации", но опыты заканчиваются ничем - Габер обнаруживает, что содержание золота в морской воде в 1000 раз меньшее, чем это предполагалось ранее, и признает добычу золота таким способом не рентабельным.

BASF в Людвигсхаффене, середина XIX века

В то же время начинается новый виток его сотрудничества с BASF, куда его привлекает все тот же Карл Бош, ставший к тому времен главным человеком сначала в BASF, а потом и в концерне ИГ Фарбениндустри, крупнейшем химическим предприятием Европы.
Нет, Бош, будучи химиком, никак не участвует в добыче золота из воды, но Габер становится незаменимым экспертом во всех научных экспериментах в промышленной химии.

Война, как мы уже и говорили, ничуть не умерила патриотизма Габера, он востребован германским генштабом, который ни на минуту не перестает мечтать о реванше.
Вот только производство боевых отравляющих веществ на территории Германии запрещено, и производство химического оружия переносится в СССР (Габер даже становится почетным советским академиком), таким образом положив начало производству своего оружия массового поражения в Советском Союзе.
Попутно Габер продолжает "колдовать" над новыми отравляющими веществами. Среди его разработок - тот самый печально известный "Циклон Б", который унесет неисчислимое количество жизней в нацистских концлагерях, в том числе и жизней евреев, среди которых будут и родственники Габера.

Вся жизнь Габера в одной картинке: слева - устроенные BASF "плантации", идет апробация изобретенного Габером удобрения, спасшего от голода сотни миллионов (или больше? Как это вообще можно подсчитать?) людей. Справа - химическая атака изобретенным Габером газом на позиции протвников. Ну а посредине сам Габер, капитан немецкой армии.

Возможно, Габеру повезло, что он не дожил до полного торжества нацизма - он умер в эмиграции в Швейцарии в 1934 году.
В 1932 году его, директора института, принуждали уволить его сотрудников из-за их "расовой неполноценности".
Габер предпринимает демарш - он отказывается увольнять своих коллег и подает в отставку сам, наивно полагая, что этот шаг великого Габера, мировой знаменитости и истинного патриота, члена совета директоров крупнейшей химической компании мира и разработчика смертоносного оружия, убедит власти пересмотреть несправедливое решение в отношении его сотрудников.
Увы, он просчитался - для новой власти он был просто евреем, его научная квалификация и патриотический пафос оказались ничтожными перед его происхождением.
Дальше события и вовсе складывались так, что он счел благоразумным покинуть свою страну.

Возможно, несколько пафосный патриотизм Габера дал в конце его жизни серьезную трещину - он умирает от инфаркта по дороге в Палестину, где, как предполагалось, он должен был бы стать профессором еврейского университета.
Его коллега и партнер Карл Бош, вместе с которым Габер увековечен в химической реакции, названной "процессом Габера - Боша" осторожно сотрудничает с нацизмом, наивно объясняя всем (самому себе в первую очередь, наверное), что его вынужденные патриотические речи - всего лишь способ уберечь возглавляемый им концерн (заметим - не убережет: после войны концерн, производивший 85% всей военной продукции для нацистов, включая отравляющие вещества, будет разделен на 12 компаний, серди которых BASF, Bayer и Agfa) и рабочие места своих сотрудников, тоже не доживет до Нюрнберга - он умрет в 1940 году.

Не знаю, распознают ли по этому изображению любители физиогномики гения или злодея, но, совершенно точно, Габер был и тем, и другим одновременно

Его старший сын, как и жена Габера, покончит с собой, в 1946 году, когда будут опубликованы данные о страшном "Циклоне Б" и его изобретателе.

Добрый гений Габера продолжает служить человечеству и сегодня - в мире вполне хватает пищи для прокорма все увеличивающегося человечества, и призрак войны за обладание едой над нами больше не давлеет.
Злой гений Габера и сейчас продолжает убивать, отравлять и бесконечно пополнять смертоносный арсенал для убийств.