Императора Павла I подменили чухонцем

Этот образ сложился ещё во времена его правления: высшему дворянству, против которого повёл борьбу Павел, было выгодно оправдывать дворцовый переворот и убийство императора «спасением Отечества от дурака». А вот в простом народе, наоборот, сложился образ Павла I как справедливого царя.

Скверная репутация Павла Петровича стала формироваться ещё до его вступления на престол. О том, что это были за слухи в статье «Образ Павла I в городском фольклоре» рассказывает историк Полина Колзева (журнал «Труда исторического факультета Санкт-Петербургского университета», №11, 2012).

Наличие негативных отзывов о Павле в екатерининском окружении нисколько не удивляет. Существует версия, что сама Екатерина II распространяла слухи о незаконнорожденности сына, чтобы не допустить его к престолу.

Обстоятельства рождения цесаревича Павла стали поводом для сплетен. При дворе поговаривали, что отцом его был вовсе не император Пётр III, а красавец-камергер Сергей Васильевич Салтыков. Об этом писал, например, в своих «Секретных записках о России» Шарль Франсуа Масон, 10 лет проживший в России и служивший при дворе.

Согласно другой версии, матерью Павла была сама Елизавета Петровна. Причиной появления такого слуха послужил тот факт, что Елизавета забрала новорожденного младенца у Екатерины, ограничив их общение. Зато императрица Елизавета навещала младенца два раза в сутки, иногда вставала с постели ночью и приходила смотреть будущего императора. В народе же распространение получил слух, что ребёнок родился мертвым, и его тогда заменили родившимся в тот же день в деревне Котлы под Ораниенбаумом «чухонским младенцем».

Всё началось с подменённого ПетраI

Не только о Павле I ходили подобные слухи. Столетием ранее в народе поговаривали, что император Пётр I вовсе и не сын царя Алексея Михайловича, а отпрыск немца Лефорта. Будто бы государь Алексей Михайлович пригрозил своей царице Наталье: «Если не родишь мне сына, учиню тебе озлобление». Поэтому когда у царицы родилась дочь, её втайне подменили на новорожденного сына Лефорта, дабы избежать царского гнева. Этим и объясняли странную любовь Петра I к иностранцам. Существовал более «правдоподобный», по мнению рассказчиков, слух, что во время поездки за границу царь Пётр был пленён, а на Русь вместо него приехал и царствовал немец. Или еврей. Или даже Антихрист.

Вероятно, таким способом народное сознание пыталось объяснить и осмыслить нестандартное поведение царей Петра и Павла. Возможно, слухи о подмене царских отпрысков связаны с отголосками феномена самозванчества, только с обратным механизмом действия. В данном случае, поведение царей настолько не вписывалось в традиционные рамки народных представлений, что родилась мысль о подмене царей чуждыми, порочными, несоответствующими высокой роли кандидатами. В этом можно разглядеть искреннюю веру в мудрость, святость и «правильность» царя, характерную для народного сознания России на протяжении долгого времени.

Анекдоты о самодуре

Анекдоты о Павле I были особенно распространены. Анекдоты затронули не одну венценосную особу, таким образом, сам факт существования анекдотов о Павле не является уникальным, но этих историях Павел выставлен в весьма неприглядном свете, как тиран и самодур.

Многие анекдотические истории говорят об импульсивности суждений и поступков императора. Эти поступки вызывают недоумение у окружающих, не укладываются в стандартные рамки поведения, что и даёт сомнительный повод называть государя сумасшедшим. Есть, например, история о том, как Павел, увидев, что слуга тащит вслед за изнеженным щеголем-офицером его шубу и шпагу, приказал поменяться им местами: слугу сделал офицером и дворянином, а бывшего хозяина приставил к нему в качестве денщика. У русского аристократа, избалованного в екатерининскую эпоху, подобный анекдот вызывал ужас, а вот простолюдину нравился и казался забавным.

Этот с точки зрения дворянина конца XVIII века, нелепый и пугающий анекдот великолепно отражает причину конфликта между Павлом I и двором. Император, долгое время не имевший доступа к государственному управлению, ретиво взялся за дело: стремился вникать во всё и все контролировать, как его великий прадед Пётр I. К сожалению, Павел Петрович не учёл, что времена изменились, а его методы управления не соответствовали своему времени.

Причин, способствующих появлению и популяризации анекдотов о Павле, несколько. Во-первых, сама мода того времени и условия придворной жизни требовали побаловать публику занимательными комичными историями. То есть существовала благоприятная среда их восприятия и трансляции. Во-вторых, важной причиной стало стремление оправдать необходимость дворцового переворота 11 марта 1801 года и убийство императора. Для этого требовалось создать в общественном сознании негативный образ последнего. Кроме того, поведение, идеалы «северного Гамлета» так сильно противоречили привычному для дворян укладу жизни, сложившемуся в 34-летний период правления Екатерины II, что они спешили навесить на Павла ярлык сумасшествия.

Почему император настроил против себя высший свет

В распространении слухов о Павле Петровиче высший свет гнался за модой. В мемуарах князя Адама Чарторыйского, близкого ко двору, говорится, что «среди придворной молодежи считалось признаком хорошего тона критиковать и высмеивать действия Павла, составлять на его счёт эпиграммы и вообще допускать такие вольности, которые при этом говорились почти во всеуслышание».

(Английская карикатура на Павла I, 1801 год :»Три приказа из Санкт-Петербурга». На одном свитке написано «Приказ», на другом — «Противоположный приказ», на короне надпись — «Бардак»)

Помимо комичных эпиграмм в высшем свете циркулировали слухи-пугала о намерениях императора заключить супругу в монастырь, а сыновей в крепость. Об этом граф Пален сообщил князю Ливену, жена которого зафиксировала информацию в мемуарах. Подобные слухи создавали атмосферу напряжённости и тревожности при дворе, усиливали неприязнь по отношению к императору, формировали в общественном мнении идею переворота, оказывая тем самым давление на цесаревича Александра. Итогом стало цареубийство 11 марта 1801 года.

Заметной волны самозванчества смерть императора Павла I не вызвала. Однако если верить молве, когда в Шлиссельбургскую крепость привезли декабриста Г.Батенькова, кто-то из солдат будто бы воскликнул, не живой ли это император Павел. После этого в народе появился слух, что государь жив и заключен в Шлиссельбургской крепости. Среди простых людей также распространился слух, что императора Павла удушили «генералы да господа» за его справедливость и сочувствие к народу. Однако это свидетельствует не столько о любви народа к убитому императору, сколько о недоверии и нелюбви к аристократии.

Мнимое сумасшествие Суворова и ПавлаI— их способ выживания

Но чудачество и сумасбродное поведение могло быть маской, игрой на публику, средством выжить среди многочисленных интриг. Такую тактику поведения избрал для себя полководец А.В.Суворов. Некоторые его поступки явно не вписывались в нормы поведения. Так, Шарль Масон в своих записках сообщает о том, как Суворов «прыгает по апартаментам дворца на одной ножке, бегает и скачет по улицам в сопровождении толпы детей, которым кидает яблоки, чтобы заставить их драться, и кричит самому себе: Я — Суворов! Я — Суворов».

Однако Лев Николаевич Энгельгардт вспоминал, что граф Суворов «перед всеми показывал себя странным оригиналом, чтобы не иметь завистников; когда с кем надобно было объясниться наедине, то сказывали, что он говорил с убедительным красноречием; суждения его были основательны, а предприятия чрезвычайно дальновидны, да и то опыт доказывал… Но как скоро был втроём, то и принимал на себя блажь».

(Суворов в домашнем платье. С рисунка начала XIX века (из собрания П.Я.Дашкова)

В том же ключе можно истолковать и поведение императора Павла I. Эта тема затронула в книге А.Россомахина и Д.Хрусталева «Вызов императора Павла, или первый миф XIX столетия». Авторы детально исследовали вызов на поединок, который русский император бросил всем монархам Европы. То, что воспринималось современниками и потомками как признак сумасшествия, неожиданно предстает как тонкая игра «русского Гамлета», оборвавшаяся в результате дворцового переворота. Авторы уверены, что Павел Петрович не только знал о своей репутации безумца на троне, но и театрально старался её обыграть. Но игра эта не была понята современниками, предпочитавшими видеть в русском императоре всего лишь безумца.

Таким образом, в отношении императора Павла I общественное мнение пошло по пути наименьшего сопротивления. Многочисленные слухи, передаваясь из уст в уста, деформировались, превращались затем в анекдоты и легенды, преувеличивающие недостатки императора Павла I. Попадая на благодатную почву замкнутого дворянского сообщества, опасающегося за свою судьбу и положение, слухи, в конце концов, стали одним из средств формирования негативного образа императора Павла I в общественном сознании. В результате сложился устойчивый стереотип, для которого характерно преувеличение влияния психического здоровья императора на его государственную деятельность».