Индустриализация: при чем здесь американец Альберт Кан

17 августа 2021, 10:00
Генри Форд, при всех своих талантах, был антисемитом - и это можно считать очередным ниспровержением гипотезы о том, что человек, проявивший свои способности в чем-то конкретном, универсально замечателен и глубок во всем остальном.

Генри Форд, при всех своих талантах, был антисемитом - и это можно считать очередным ниспровержением гипотезы о том, что человек, проявивший свои способности в чем-то конкретном, универсально замечателен и глубок во всем остальном.

При этом как минимум одного еврея он не просто выделял, а называл своим другом, и имя этого человека - Альберт Кан.

Впрочем, сделаем скидку Форду на то, что, во-первых, он был прагматиком и заявления о его дружбе с Каном - дань их деловому сотрудничеству, а во-вторых, Форд, человек темпераментный, кого только не называл своим другом - наверное, список заявленных им друзей составил бы отдельные тома...

Но если Форд был человеком нарочито публичным (то, что PR - сила воистину волшебная, он понял очень рано и блестяще этим пользовался), то Кан, напротив, был человеком максимально закрытым, закрытым до такой степени, что о нем доподлинно мало что о нем известно.

В разное время в прессу просачивались кое-какие факты из его жизни, но были они достоверны или нет, сказать сложно.

Нам остается пользоваться только исключительно надежными сведениями и говорить разве что о его работе, но есть что-то прекрасное в том, чтобы оценивать человека по делам его, а сделано им было невероятно много, и говорить о нем, как о человеке - маркере эпохи, захватывающе интересно само по себе.

Хайленд-парк, завод Форда. Ничего, поражающего красотой или величием, зато очень надежно и функционально

Известно, что родился Альберт Кан в немецком Раунене в 1869, и что он был старшим сыном в семье раввина.

Есть сведения, что в Раунене он учился рисованию, но уроки закончились, когда семья переехала в Америку (1880 год), в Детройт.

Сказать, что Каны жили бедно, было бы преувеличением, это была настоящая нищета, заработков его отца, которого никогда не было дома (он работал торговым агентом и продавал швейные машинки, попутно проповедуя, причем сам он считал себя не странствующим коммивояжером, а странствующим раввином) не хватало и Альберт в 11 лет начинает работать, устроившись на конюшню, где он занимался чисткой лошадей.

Воля случая - он искал себе еще подработку и нашел её, его взяли курьером в архитектурное бюро Mason and Rice , куда он прибегал сразу из конюшни.

Пропахшего навозом "мальчика на побегушках" отсаживали в самый дальний угол, спасаясь от ароматов конюшни. "Побегушек" в его работе вполне хватало, но, когда выпадало время, он, сидя в своем углу, рисовал - благо он попал в настоящий рай, где вдоволь было бумаги и карандашей.

По легенде, именно за этим занятием его застал как-то сам мистер Мэсон, и нарисованное Каном ему пришлось по душе - он тут же "повысил" мальчика до чертежника.

Собственно, так и началась карьера Кана, которая развивалась невероятными темпами.

Архитекрутное бюро, XIX век

Можно предположить, что одного таланта, которым Кан, несомненно, обладал, было мало, без совершенно запредельного трудолюбия, которое компенсировало бы отсутствие образования, невозможно к 20 годам стать сначала главным чертежником, а после и главным архитектором довольно популярного в Детройте бюро.

Деньги в семье Канов появились после того, как мальчишку взяли в чертежники: в дальнейшем он будет содержать семью и оплатит учебу своих младших братьев в университете.

В возрасте 22-х лет Кан выигрывает стипендию, которая позволяет ему учиться в Европе. Три года он, вместе с другим стипендиатом, Генри Бэконом, будущим автором мемориала Линкольна в Вашингтоне, изучает архитектуру в Германии, Франции и Италии, а по возвращению домой, в 1895-м, открывает собственное архитектурное бюро, Albert Khan Assotiates.

Не всякая страна в своей истории переживала тот строительный бум, который переживала Америка на рубеже веков: страна росла и богатела невероятными темпами, и услуги архитекторов были чрезвычайно востребованы. Конкурировали архитектурные бюро в основном за нестандартные городские постройки, приносившие большой доход, а промышленное строительство считалось тогда как бы делом второго сорта - дизайн, планировка и подгонка под производственные потребности почиталась делом примитивным.

Кан с самого начала взялся именно за промышленную архитектуру, обнаружив там непочатый край работы: во-первых, заводов и фабрик строилось множество, во-вторых, время, когда любой сарай годился под производство, прошло, нужны были функциональные и эргономичные помещения с довольно большим набором требований к ним, в третьих, как мы говорили выше, эта работа считалась "второсортной", Кан вообще один из самых первых вышел на этот рынок, и это позволило новорожденному архитектурному бюро сразу получить заказы, не простаивая без дела в ожидании клиентов и не тратя силы на погоню за ними.

В начале ХХ века немецкий инженер Франц Кульман придумал прспособление для черчения, специальную доску, названную его именем. Кульман получил патент в более чем 60 странах мира, а его изобретение почти столетие верно служило чертежникам, конструкторам, инженерам и архитекторам.

Кан был человеком внимательным, поэтому он быстро уловил, что хотят его клиенты - а они хотели скорости. И скорости воплощения идей на бумаге, и скорости их воплощения в камне. И Кан создал своего рода архитектурный завод или архитектурный конвейер - бюро Кана разработало каталог основных узлов, из которых складывались цеха.

Вместо дерева в перекрытиях использовался только железобетон - он долговечнее, он "стандартнее", его проще изготавливать и монтировать (здесь самое время сказать, что один из братьев Альберта, Юлиус, стал большим специалистом по ЖБК, обладателем патентов в этой области и именно он привнес идеи использования железобетона в промышленное строительство).

Точно так же, готовыми узлами, проектировались коммуникации, к которым технологическая революция предоставляла все больше требований.

Кроме того, Кан стал одним из первых архитекторов, который проектировал не просто большие залы, а проектировал их в привязке к планируемому оборудованию. Еще в самом начале XX века его инженеры зачастую стали предлагать свои решения по станкам и заводскому оборудованию, и вскоре бюро пользовалось уже полным доверием заказчиков в этом вопросе.

Говорят, что Детройт - грод, построенный Каном. Это так и не так, потому что, с одной стороны, построек Кана там не так уж и много, а с другой - конечно же, они во многом определяют лицо города

Заказчик требовал от проекта скорости - бюро Кана делало за дни то, на что раньше уходили месяцы или даже годы. Хотел, чтобы здание возводилось быстро - цеха, собираемые из стандартизированных железобетонных конструкций, поднимались на считанные месяцы с момента заключения контракта.

Для производства момент от начала строительства до пуска - большие потери денег не только потому, что они вкладываются в стройку, а еще и потому, что производство, которое должно было бы приносить прибыль, не функционирует - Кан сократил время такой "генерации убытков" так, как это не получалось ни у кого раньше.

На осмысление и реализацию этих принципов и идей ушли годы, но в 1903 году мир поразили заводские цеха Packard, где все лучшие разработки Кана были воплощены.

Генри Форд мучался от зависти к конкурентам (Паккард тоже автомобильная компания), но в конце концов преодолел себя и обратился к Кану, который спроектировал ему знаменитый завод в Хайленд-парке под нужды установленного там конвейра - тот самый завод, который сделал Форд-Т самым продаваемым автомобилем мира, Генри Форда - самым богатым человеком, а Альберта Кана - самым знаменитым архитектором.

В дальнейшем для концерна Форд Альберт Кан построит еще многое, его даже будут называть "архитектором Форда".

Завод в Хайленд-парке сделал Кана одним из самых знаменитых архитекторов мира. И уж точно ему не было равных в функциональности и скорости строительства. Открытки того времени показывали завод Форда как городскую достопримечательность

Но и кроме Форда работы бюро Кана хватает, и даже более того - Кан нарасхват, и не в его правилах отказываться от работы, он строит не только промышленные здания, но и небоскребы Детройта (часто можно услышать, что весь Детройт спроектирован Каном - небольшое, но простительное преувеличение), комплекс к Олимпиаде 1928 года, прекрасные здания, считающиеся шедеврами, по всей стране, наверное, он самый знаменитый архитектор Америки и, кажется, достиг пика славы и востребованности.

На Кана, который с несколько напускным и преувеличенным цинизмом говорил, что в его проектах 90% - это про деньги, и только 10% - про искусство (он сделал несколько совершенно замечательных общественных проектов бесплатно, это школы, библиотеки и синагоги) только в одном его архитектурном бюро работало более 500 проектировщиков, выполнявших несметное количество проектов, стоивших по отдельности, заметим, немного, сильно меньше, чем у конкурентов, но разработанная им методика потокового производства строительной документации позволяла брать, что называется, не ценой, а оборотом - дела шли так, что лучше и желать невозможно.

И вот в 1929 году, когда бюро Кана находилось на пике востребованности, а сам Кан, казалось бы, достиг зенита славы, в дверь, что называется, тихонько постучали...

Биржевой крах 1929 года, начало самого затяжного кризиса в истории мировой экономики

Началась (с биржевого обвала, "черного четверга" 24 октября) великая американская депрессия, которая продолжится целых 10 лет и равной которой мир никогда не знал.

Надо было кормить работников, надо было сохранять бизнес, а очереди из клиентов, которые всегда были характерной и неотъемлемой частью архитектурной мастерской Альберта Кана, мгновенно исчезли.

Новые заводы были больше не нужны - закрывались старые, свободных производственных площадей было много, вообще, строительная отрасль переживала ни с чем не сравнимый кризис.

Но на другом берегу океана в одной огромной стране в то же самое время происходили свои события и бушевали собственные кризисы и страсти: молодая советская власть решительно расставалась с НЭПом.

Наверное (история в сослагательном наклонении, да) можно сейчас говорить о новой экономической политике как об упущенных возможностях развития страны, но, вполне вероятно, тогда это выглядело иначе: нэпманам, в строгом соответствии с доктринами Маркса, не передали в частные руки средства производства, и состоявшееся уже первоначальное накопление капитала в нэпманской среде никак не могло вылиться в развитие промышленности (как это происходило в истории всегда и как это произошло много лет спустя, на наших глазах, в современном нам "коммунистическом" Китае, например), а большевики, воспитанные на идеях Маркса, представить себе страну не промышленной просто не могли.

НЭП. Все начиналось довольно ярко, экономика восстанавливалась быстро...

Сталина, который, де-факто, был тогда уже непререкаемым лидером, беспокоило то, что мировой империализм (подразумевая под этим, конечно, не "травмированную" Германию, а исключительно страны Антанты) готовится к войне против СССР, и он говорил и писал об этом постоянно (как известно, именно эти его опасения не сбылись), он считал, что страна срочно нуждается в милитаризованной промышленности.

Не факт, что он был понят и искренне поддержан, но будущий деспот и тогда уже умел отлично "выкручивать руки" - одним словом, была принята генеральная линия, которая заключалась в том, что НЭП, как явление идеологически чуждое, ликвидировался, а страна бралась за индустриализацию и коллективизацию.

В коллективизации мы шли своим, непроторенным путем, методом проб и ошибок (по части ошибок выступили особенно ярко, но работа над ошибками не входила в задачи), а вот с индустриализацией было сложнее - примерно было понятно, чего хотели бы получить в итоге - "мирную индустриализацию" двойного назначения, с возможностью её мгновенной перестройки на военный лад, но для этого не хватало опыта, знаний, кадров и технологий.

Магазин времен НЭПа

Попытки развивать эти проекты с Германией потерпели крах - по той простой причине, что сотрудники наших наркоматов постоянно и незаслуженно обвиняли немцев в том, что они работают плохо, поставленных задач не выполняют, в сроки не укладываются и построенные ими предприятия не соответствуют договорным обязательствам.

Возможно, тут работала внутренняя пролетарская установка - "буржуям не платить", так или иначе, но немцы легко и быстро опровергали такие "наезды", только вот - большевики все-таки не платили обещанных денег...

Явление это было настолько частым, что к концу 20-х в Германии у Советского Союза практически не осталось партнеров.

Ситуация была проанализирована и выводы были сделаны: буржуям за их знания и умения платить надо, а акценты в сотрудничестве перенести с Германии на США.

Благо, об индустрии США знали и по рассказам "большого друга Советского Союза", коммуниста-миллионера Арманда Хаммера, и по бурной деятельности Саула Брона, возглавлявшего тогда Амторг - компанию по торговле с Америкой, им очень доверяли (Хаммеру позже удастся спастись, вовремя уехав из страны, а Брона расстреляют в 1938 в Бутово).

Альбер Кан и Саул Брон подписывают контракт

Знатоки американского бизнеса были просто обречены обратиться к Альберту Кану и его бюро - собственно, это и произошло: Хаммер выступил посредником (Форд называл своим другом не только еврея Кана, но и еврея Хаммера, он и представил их друг другу), а Брон старался, как мог, организовать контракт Кана с Советским Союзом.