Ислам и наука

13 августа 2020, 16:52
Впервые суккуб - дьявол в образе прекрасной девы, именем Меридиана - посетил юного монаха Герберта Орильякского в 963 году.

Последствием этой греховной связи стало внушенная лукавым неискушенному юноше любовь к наукам.

Ибо чем еще, кроме как дьявольскими кознями, можно было объяснить то, с каким рвением этот крестьянский сын постигал книжные знания?

Есть предположение - не подтвержденное, но и не оспариваемое - что тяга к науке в итоге привела этого монаха в самый древний в мире университет - Аль-Карауин, что в марокканском Фесе - одно из немногих мест в мире в те времена, где можно было приобщиться к настоящим знаниям.

Аль-Карауин в 859 году начинался с того, что некая богатая дама из купеческой семьи, переселившейся в Фес из Туниса, решила сделать благое для своей новой родины - так появилось школа богословия. Мусульманские философы того времени были энциклопедистами и могли не только заниматься толкованием Корана - и вскоре круг изучаемых дисциплин стал расширяться - сначала к богословию добавились связанные с ним грамматика, риторика и логика, позже - медицина, математика, астрономия, география, история, химия - и музыка.

Древнейший из университетов - Аль-Карауин в марокканском Фесе, открыт как мечеть в 859 году на средства переселившейся из Туниса купеческой семьи аль-Фихри, и очень быстро стал центром религозного образования. Но изучали в нем не только теологию и не только ислам - в числе его "выпускников" (кавычки здесь потому, что выпусков тут не отмечают и дипломов не выдают, до сих пор) Ибн Араби, Ибн Хальдун, Аль-Идриси, Маймонид, Лев Африканский и - Герберт Орильякский, будущий папа Сильвестр II


Расширение университета происходило быстро, а его слава, как магнит, притягивала лучшие умы тогдашнего мира - не только исламского, потому его гордостью являются не только мусульманские ученые, такие, как ибн Хальдун или Ибн Араби, но и еврей Маймонид или - тот самый католический монах Герберт, с которого мы начали наше повествование и который войдет в историю под именем папы Сильвестра II и станет известен как человек, принесший в Европу арабские цифры, то есть, по сути, создавший базу для изучения и развития математики.


Мы не сможем найти однозначного и внятного ответа на вопрос - отчего именно арабский мир стал светочем знаний в те, тёмные и мрачные для остального мира, века.


Много пишут о том, что умма, сообщество верующих, раскинувшаяся от Индии до Испании, смогла вобрать в себя наследие предшествующей, эллинистической эпохи, постигнув мудрости античности, и познать одновременно тайны мудрецов Индии и Китая.

Дом мудрости в Багдаде, крупнейшее собрание рукоаписей и самый крупный в мире центр переводов и выпуска книг своего времени.

Национальность в исламе вторична, первична вера, и арабский язык, язык Корана, стал единым языком ученых той поры, объединивший знания - как латынь во времена европейского средневековья или английский язык - сейчас.

Центр безграничного Халифата, Багдад, стал центром перевода всех найденных книг - с греческого, арамейского, иврита, китайского и санскрита - на арабский.

Халиф не только собирал книги на подвластных ему территориях, но и снаряжал "книжные посольства" в соседние страны, например, в Византию, где его посланники скупали все книги, какие только могли найти.

Однако, скорее всего, вышеперечисленное стало лишь последствием важного, и толчком к развитию наук и поощрению знаний явились необходимость распространения слова пророка.

Считается, что и Коран, по преданию, записанный со слов самого Мухаммеда, и хадисы - не нуждались в толкованиях и объяснениях, пока был жив сам Мухаммед, но после его смерти потребность в этом появилась.

К тому же умма разрослась чрезвычайно, требовалось большое количество людей, которые обязаны были говорить о том, как верующие должны понимать слово божье применительно к своей бытовой жизни, к поступкам своим и окружающих.

Коран прямо поощряет занятие наукой - основатель ислама был неграмотен, но высоко ценил ученых людей и многократно говорил о пользе всякого знания - и получение знаний стало широко распространяться.

Логично, что богословие ценилось выше других наук, но нуждалось в проработке и детализации право, нормы шариата еще не были описаны детально.

Вслед за богословием и правом распространяются гуманитарные дисциплины, сначала - необходимые для богословия и права грамматика, риторика и логика, а позже и история, астрономия (верующие обязаны были знать, в какой стороне от них находится Священная Кааба, дабы возносить молитвы правильно), которая "потянула" за собой математику, достигшую в арабском мире невиданного расцвета, а позже и науки "практические", в первую очередь - географию, химию и механику, а так же - медицину.

В чести были так же стихосложение и музыка, которыми, кажется, увлекался почти каждый образованный человек того времени.

"Астрономия" Птолемея, рукопись XI века, на арабском

Библиотеки, школы и даже - обсерватории и университеты (кроме упомянутого Аль-Каруина особо высоко ценился Каирский) расцветают, а изготовление бумаги, которое мусульмане переняли у китайцев, переживаем настоящий бум.

В одной только Кордове (где упомянутый монах Герберт учил арабский) хранилось 400 тысяч томов и было 70 библиотек, но библиотеки Каира или Багдада превосходили её.

Для сравнения - утверждается, что в Европе к моменту изобретения Гуттенбергом печатного станка насчитывалось не более 60 тысяч книг.

Вряд ли есть смысл перечислять имена блестящих мусульманских ученых эпохи Золотого Века ислама (750 - 1258), или рассказывать об их достижениях.

Возможно, достаточно будет сказать, что большинство научных дисциплин, изучаемых сегодня, оформились в отдельные научные знания именно тогда, а сформировавшаяся научная традиция широко использовала эксперимент и математический расчет для подтверждения знания.

Ар Рази (Абу́ Бакр Муха́ммад ибн Закария́ ар-Рази́) , 865-925, день его рождения, 27 августа, отмечается как день фармацевта. Он был великим врачом, химиком и философом. Ар-Рази критиковал все существовавшие в его время религии: истина — едина, религий — множество, следовательно, все религии ложны. Источником истины, по мнению Ар-Рази, должны стать книги философов и учёных, а не Священное Писание. Антиклерикальные высказывания Ар-Рази вызвали яростную критику со стороны мусульманских мыслителей X—XI веков, в частности Аль-Фараби.

Существует множество версий того, почему, начиная с какого-то момента, бурное развитие науки вдруг замедляется, а потом и вовсе сходит на нет.

Часто винят в этом правителей, на меценатстве которых, собственно, и держалась наука. И - завоевателей, монголов, сельджуков и османов, чьи дикие орды пронеслись по мусульманским землям (Багдад дважды подвергался полному разорению, в результате чего его знаменитая библиотека и Дом Мудрости - центр переводов и копирования тексты были практически уничтожены).

Осевшие на землях халифата правители приняли ислам, но ценности поменялись - в религии они видели прежде всего силу, способную поддерживать власть, поэтому поощрялись не науки, а ортодоксальные, удобные правителям доктрины о божественной природе власти.

Если раньше в случае возникновения явного противоречия между знанием и верой, столкновение их завершалось "вничью" - формально признавалось первенствование догмата, но научное знание от этого не уничтожалось, то теперь появились вдруг знания, признаваемые опасными для веры и подлежащие искоренению.

Но всего важнее для власти стало деление на "своих" и "чужих" - и, как это всегда случается, нашлись идеологи, корыстно или бескорыстно выражавшие эту позицию.

Великий Аль-Газали, работы кторого оказали мощное вляние не только на ислам, но и на иудаизм и христианство, по сути, основатель скептицизма, столь популярного и сейчас даже на бытовом уровне, в среде людей, очень далеких от философии и теологии. Из философов основными субъектами его критики стали Аристотель, аль-Фараби и Ибн Сина. Доказывая несостоятельность философского пути познания, аль-Газали постоянно использовал философские методы опровержения, широко прибегая к приёмам аристотелевской логики. Движущими силами его поиска истины были сомнение, скепсис. Как это ни парадоксально, но именно его имя довльно широко использовалось в дальнейшем как обоснование давления на науку.

Большим почтение стали пользоваться работы философа XI века Аль-Газали, известного ортодокса, выступавшего в свое время с суровой критикой не исламского подхода к вопросам понимания мироздания (в чем он упрекал не только "чужаков" - греческих философов, но и, например, Авиценну).

Более уже ни иудей, ни христианин уже не могли ни учиться, ни, тем более - учить в землях ислама.

Мир поделился на мусульман и "чужаков", "закукливание" и "обронзовение" коснулось и науку и даже именно науку - в первую очередь - тогда как в Европе XV-XVI в.в. критический взгляд на фундаментальные исследования прежних лет становился нормой, исламское сообщество не допускало критики более ранних работ и отгородилось от внешнего воздействия, от проникновения новых идей и технологий.

Диспут, характерный для науки эпохи Золотого Века, исчезает повсеместно, научные знания уступают религиозному догмату, традиция стала важнее эксперимента, наблюдения и расчета.

Римский папа Сильвестр II (тот самый монах Герберт) наставляет верующих. Барельеф с могилы Сильвестра.

Меценаты, которые прежде широко поддерживали науку, практически прекращают ее финансирование - более "правильным" представляются вложения в строительство медресе и мечетей.

Из программ исламских университетов, начиная с XV века, почти полностью исчезают естественнонаучные дисциплины, изучение которых становится несколько (но все более и более) рискованным занятием.

Именно в этот период европейские мыслители были потрясены рядом откровений. Открытие Нового Света показало ошибочность греческой географии, эксперименты бельгийца Везалия показали ошибочность представлений греков об анатомии, а расчеты Коперника объяснили ошибки греческих астрономов.

Критическое мышление становится новой нормой и даже, отчасти - модой.

Рене Декарт и Роджер Бэкон

Именно в эти годы научное богатство мусульманского мира становится особенно востребованным в Европе, и масса книг переводится с арабского на латынь и другие языки.

Европейцы ищут пути овладевания знанием - и появляется картезианство Декарта - попытка объяснить сущее путем логического построения, ставящая размышление выше опыта.

Как бы в противовес ему появляется и теория эксперимента, основанная на идеях Бэкона.

Последняя получает чрезвычайное распространение в Англии, где публичные демонстрации экспериментов в области естественных наук пользуются феноменальным успехом, привлекая внимание и студентов, и промышленников, и ремесленников и рабочих, и скучающих дам и джентльменов.

Неизбежное преобразование научного знания в практические приспособления не замедлило свершиться - и именно Британия стала флагманом промышленной революции, "буксируя" и всю остальную Европу, а затем и Америку.

Такиюддин аш-Шами с его экспериментами в области пара оказался никому не нужным в Стамбуле конца XVI века (его механизм был уничтожен, а ему было высочайше предписано вернуться к его работе в обсерватории), а подобное устройство Нькомена в Англии столетие спустя вызвало настоящий бум - и в части попыток его использования, и в части попыток его усовершенствования.

Да, с изображениями всего живого в исламе были проблемы, но иногда проблемы преодолевались (а в какие-то времена ни них не обращали внимания), в частности, появился такой замечательный изобразительный жанр, как персидская книжная миниатюра. На этой изображен неучный диспут

Европа, пережив страшный период религиозного мракобесия и религиозных войн, перешла к реформации, развив научную мысль до ее сегодняшних высот.

Восток, пережив Золотой Век науки, признал примат религиозных догматов над знанием.

Возможно, именно в том, какое место занимают в обществе научные знания, и кроется причина различия условных "восточных" и "западных" сообществ.

И - что-то подсказывает - что эти различия - не навсегда.

Хотя перемен мы с вами можем и не застать...