30 октября 2022, 19:34
Читаю книгу Дана Сегре «Мемуары везучего еврея. Итальянская история». В ней автор описывает свою жизнь в Израиле в 1940-е годы.
Сегре репатриировался в Израиль из Италии в 1938 году. В 1940 году вступил добровольцем в английскую армию. Участвовал в боях в Сирии против отрядов французских вишистов, подавлял восстание нацистских банд арабов в Ираке. В 1943 году стал диктором на пропагандистском радио в Иерусалиме, вещавшем на Италию.
Он описывает, что у англичан главное колониальное и иерархическое разделение в Палестине состояло в создании отдельных туалетов для разных групп. Отдельные туалеты для английских офицеров, сержантов и рядовых. Отдельные туалеты для индусов, чёрных Африки, евреев и арабов. Но даже внутри белых военных их армии было разделение – австралийцев и южно-африканцев они приравняли к индусам.
«Горе тому, кто зашёл не в свою уборную! Военная полиция, декорированная белыми ремнями, сияющими пряжками и красными беретами, не находила, похоже, лучшего занятия, чем устраивать засады для тех, кто ошибся адресом», - пишет Сегре.
Сегре принадлежал к особой группе евреев – выходцев из Италии и Германии. Они в первую очередь считали себя европейцами, а только потом евреями. Многие из них прошли военную выучку у себя дома. Например, Сагре состоял в Италии в фашистских отрядах и был отличным стрелком (чемпионом провинции Пьемонт).
И потому эта группа итальянских и немецких евреев однажды взбунтовалась, требуя приравнять их по статусу к англичанам. И довольно забавно, что этот бунт выразился в требовании кормить их свининой. Сегре пишет:
«Спустя несколько дней после моего вступления в армию еврейский сержант сообщил нам, что мы объявляем забастовку. Наверняка это была самая странная забастовка в истории британских вооруженных сил. Кто-то заметил, что в столовой нам не дают, как британцам, на завтрак бекон. Из-за нашей религии нас приравняли к арабам, и этого хватило, чтобы мы почувствовали себя дискриминированными. «Не их дело, - сказали наши сержанты, - решать, едят или не едят евреи бекон».
Они информировали британского старшего сержанта, что мы отказываемся от всех обязанностей, объявляем голодовку и даже готовы пойти в тюрьму, если нам не будут давать бекон на завтрак точно так же, как и британским солдатам, вместо другой пищи, поставляемой нам по «религиозным соображениям». «С нами не будут обращаться, как с мусульманами, индусами и прочими сраными аборигенами, наша еда должна быть точно такой же, как еда британских солдат! Мы носим ту же форму и воюем с тем же врагом. Мы не евреи гетто, мы сионисты, которые решили построить на земле отцов новое общество, нормальное и свободное от религиозных суеверий и религиозных предписаний. Мы будем требовать своего права на бекон как на символ равенства!»
Англичане не поняли, чего мы хотим, но пришли к выводу, что будет трудно объяснить командованию, почему им пришлось отправить в тюрьму целое подразделение еврейских добровольцев, которые настаивали на получении бекона. Слух об этой истории мог дойти до Лондона и палаты общин, где всегда есть кто-то, кто готов выслушивать сионистов. Наш офицер объявил, что начиная со следующего утра еврейский взвод будет получать на завтрак бекон. Мы праздновали это достижение в своих бунгало, как будто мы одержали политическую победу».