Как Канделаки помог Сталину наладить отношения с Гитлером

Представителем СССР в этих переговорах был Давид Канделаки, его визави - в основном министр финансов Шахт и двоюродный брат Геринга, Герберт. В первую очередь Москву интересовало экономическое сотрудничество с Германией - для продолжения индустриализации. Дружбе двух стран помешало требование Гитлера о прекращении Коминтерном зарубежной пропаганды.

Роль Германии в советской индустриализации

До прихода Гитлера к власти в 1933 году Германия, наряду с США, была главным экономическим партнёром и агентом индустриализации СССР. На начальной стадии индустриализации в конце 1920-х Германия была вообще главным партнёром Советского Союза. Так, в 1927/28 годах импорт немецкого оборудования составил 866 млн. рублей, американского - 654 млн. в 1923-1933 годах в тяжёлой промышленности СССР было заключено 170 договоров техпомощи: 73 - с германскими компаниями, 59 - с американскими, 11 - с французскими, 9 - со шведскими и 18 – с фирмами из других стран.

Поставки оборудования из США и Германия шли в основном в счёт кредитов СССР. Так, в 1925 году Германия предоставила СССР кредит в 100 млн. марок, в апреле 1926 года - ещё 300 млн. марок. В 1931 году Германия выдала СССР кредит 300 млн. марок. В 1935 году - ещё один кредит 200 млн. марок. Таким образом, за 9 лет СССР получил из Германии кредитов на 900 млн. марок (примерно 320 млн. долларов). В 1925-1933 годах из Германии в СССР было поставлено товаров на сумму 3,7 млрд. марок, а завезено из СССР на 3 млрд. марок. Профицит внешней торговли Германии составил 7000 млн. марок - его и компенсировали немецкие кредиты.

С приходом Гитлера к власти у СССР возникли опасения, что активное немецкое участие в индустриализации будет свёрнуто, а также что Берлин снизит закупки советского зерна (заменив его импортом из США и Аргентины). Однако прямые переговоры СССР и Германии в середине 1930-х были невозможно, это подорвало бы имидж Москвы как столицы Интернационала и антифашизма. Налаживать тайные связи между двумя странами был отправлен Давид Владимирович Канделаки.

Ставка на Шахта и Геринга

Грузин Канделаки был знаком со Сталиным еще с дореволюционных времен, когда-то был членом партии эсеров, после революции стал большевиком, наркомом просвещения Грузии. В 1934 году Сталин вызвал его в Москву и направил в качестве торгпреда в Швецию. Но там он проработал недолго, это было как бы его стажировкой на зарубежной работе. Он выдержал экзамен, оставив у полпреда Коллонтай прекрасное впечатление о себе. После возвращения Канделаки в Москву Сталин снова принял его и имел с ним продолжительную беседу. О чем шла речь на ней, мы можем только догадываться.



О том, как были организованы переговоры СССР и Германии в середине 1930-х рассказывается в книге историка Игоря Дамаскина "Сталин и разведка" (изд-во "Вече", 2004).

"Сталин на XVII съезде партии говорил: «Конечно, мы далеки от того, чтобы восхищаться фашистским режимом в Германии. Но дело здесь не в фашизме, хотя бы потому, что фашизм, например, в Италии не помешал СССР установить наилучшие отношения с этой страной».

В беседе с немецким писателем Эмилем Людвигом он подчеркнул свое личное дружелюбие к Германии и немецкому народу. Однако резко антисоветские высказывания Гитлера не позволяли искать какого-то нового сближения с Германией на официальной основе. Требовалось делать шаги, которые предпринимались бы в обход государственных дипломатических органов.

Именно этим, по заданию Сталина, и должен был заняться Давид Канделаки. В 1935 году он был направлен в Германию в качестве торгового представителя. Чего он должен был добиваться?

В целом — нейтрализовать появление Гитлера на европейской арене. Повернуть Германию к старой «рапалльской» традиции, используя Геринга против Гитлера. Заинтересовать Гитлера советским сырьём, а за это обеспечить заказы и поставки для советской оборонной программы. И конечно же, обеспечить конфиденциальность переговоров, учитывая, что в это же время Советский Союз устанавливал союзнические отношения с Францией и Чехословакией.

Прибыв в Берлин, Канделаки быстро наладил регулярные отношения с крупнейшим банкиром НСДАП, министром финансов Ялмаром Шахтом. Посредником в их переговорах стал референт Шахта Герберт Геринг, двоюродный брат Германа Геринга, правой руки Гитлера.

Нарком иностранных дел СССР Литвинов знал о задании, полученном Канделаки от Сталина, но не имел права вмешиваться и относился к этому делу с осторожностью.

На первых порах, весной 1935 года, Шахт много разглагольствовал о необходимости дальнейшего хозяйственного сближения Германии с Советским Союзом. При этом утверждал, что его курс проводится им с ведома и одобрения Гитлера. По распоряжению Сталина была разработана инструкция для Канделаки на предмет его бесед с Шахтом (она хранится в личном архиве Сталина). Канделаки должен был заверить Шахта в отсутствии антигерманских настроений у советского руководства, в готовности развивать с Германией «наилучшие отношения», в том, что советско-французский пакт не носит антигерманского характера.



Несмотря на то что Гитлер в 1935 году не пошел на улучшение отношений с СССР, Канделаки, с ведома Сталина, продолжал свои контакты. В своём докладе в январе 1936 года Канделаки отмечал, что в беседе с ним Шахт обронил такую фразу: «Да! Если бы состоялась встреча Сталина с Гитлером, многое могло бы измениться». На докладе Канделаки Сталин написал: «Интересно. И. Ст.» и ознакомил с ним Ворошилова и Кагановича.

Канделаки зондировал почву о возможности размещения в Германии оборонных заказов на военные суда, подводные лодки, самолёты и химическое оборудование в счёт предлагаемого Шахтом 500-миллионного германского кредита, но получил отказ.

Сталин и Политбюро были весьма заинтересованы в улучшении торговых отношений с Германией. Страна остро нуждалась в новом оборудовании и военной технике. На заседаниях Политбюро этот вопрос рассматривался 4 раза в 1934 году и 8 раз в 1935 году.

Канделаки занимался не только торгово-экономическими проблемами. Сталин через него пытался осуществить планы, направленные против Гитлера. Ставка делалась на Шахта и Геринга, якобы лучше, чем Гитлер, относившихся к СССР. Но в том же 1935 году выяснилось, что эти надежды напрасны. Литвинов в докладе Сталину 12 марта 1935 г. отмечал: «Шахт, которого ещё недавно Канделаки предлагал нам поддерживать против Гитлера, поддерживает завоевательные устремления Гитлера на Востоке».

В 1936-м экономические ориентиры Германии несколько сдвинулись: немцам понадобилось русское сырьё. Зашла речь даже о свидании с Германом Герингом, возглавившим Верховный комиссариат по валютным и сырьевым вопросам.

20 октября 1936 года Канделаки писал Сталину:

«Дорогой Иосиф Виссарионович. Посылаю Вам краткую информацию о некоторых германских делах.

О Геринге. По словам Вольфа, в беседе с ним Геринг подчеркивал, что он не выступал против СССР в Нюрнберге (имеется в виду нюрнбергский съезд НСДАП) и выступать по этому вопросу так, как выступали другие, не намерен».

Канделаки также сообщает, что положение Шахта сильно пошатнулось, так как «в кругах германских фашистов очень недовольны его критикантством".

В конце декабря 1936 года Канделаки встретился с Шахтом. Из отчёта Шахта Нейрату: «Во время беседы я заявил, что оживление торговли между Россией и Германией будет возможно только в том случае, если русское правительство воздержится от любой политической пропаганды вне России» (имеется в виду антифашистская пропаганда Коминтерна). Фактически это был ультиматум Сталину, которого он не мог принять.



После встречи с Шахтом Канделаки получил «проект устного ответа», составленный Литвиновым и завизированный Сталиным, Молотовым, Кагановичем, Орджоникидзе, Ворошиловым. Он был составлен в миролюбивых выражениях и кончался заверением, что «советское правительство не отказывается от прямых переговоров через официальных дипломатических представителей; оно согласно также считать конфиденциальными и не предавать огласке как наши последние беседы, так и дальнейшие разговоры, если германское правительство настаивает на этом».

Провал переговоров

29 января 1937 года Канделаки вновь встретился с Шахтом. Тот доложил о встрече Нейрату, сопроводив свой доклад рекомендацией ответить русским так: «Германия готова вести переговоры с Москвой после ясно выраженной декларации об отмежевании СССР от коминтерновской пропаганды».

Нейрат ответил Шахту: «Вчера во время личного доклада фюреру я говорил ему о ваших беседах с Канделаки и особенно о заявлении, сделанном вам от имени Сталина и Молотова. Я согласен с фюрером, что в настоящее время переговоры не приведут ни к каким результатам. Совсем другое дело, если ситуация в России будет развиваться дальше в направлении деспотизма на военной основе. В этом случае мы, конечно, не упустим случая снова вступить в контакт с Россией».

Сталин не был знаком с этим письмом. Иначе его непременно заинтересовали бы слова о «деспотизме на военной основе». Что это? Намёк на заговор красных генералов (того же Тухачевского)?

И на этот раз попытка Канделаки закончилась ничем, о чём он письмом доложил Сталину: "До 16 марта мы никакого сообщения от Шахта не получали. 16 марта меня пригласил к себе известный вам Герберт Геринг, который заявил: главное заключается в том, что немецкая сторона не видит в настоящее время различия между советским правительством и Коминтерном. Вследствие этого немецкая сторона не считает целесообразным продолжать переговоры".



Ни о каких дальнейших контактах речи быть больше не могло. Миссия Канделаки провалилась. Через две недели он был отозван в Москву и назначен заместителем наркома внешней торговли СССР. Вскоре он был арестован и расстрелян.

Стремясь развеять слухи о советско-германских переговорах, утечку которых специально допустил Гитлер, 17 апреля 1937 года Литвинов выступил с официальным опровержением. «Мы не вели и не ведём никаких переговоров с немцами».

Через два с половиной года отношения между СССР и Германией были налажены.