«Какая во всём этом ужасная ложь…»

Фёдор Степун — артиллерист, философ, офицер русской армии. Письмо жене, 15 января 1917 года.

«А война становится всё ожесточеннее и все ужаснее. Удушливые газы, огнеметатели, горны, минные галереи, бесчисленные аэропланы - всего этого в 15-м году мы не знали, а теперь у нас прямо-таки французский фронт. Что же мы всему этому противопоставим? Техника и организация нам никогда не давались, и те некоторые усовершенствования, которых мы на третьем году войны с грехом пополам добились, решительно ничего не значат по сравнению с тем. что за это время сделали немцы. Каратаевский дух «серых героев» и беззаветную храбрость «суворовских орлов»? Но ведь это фраза - факты же говорят о другом.

У нас в бригаде недавно получен приказ стрелять по своим, если стрелки будут отступать без приказания. В N-ой дивизии опять беспорядки и опять расстрелы. Отношения между артиллерией и пехотой с каждым днем ухудшаются: недавно пехотинцы забросали ручными гранатами наш наблюдательный пункт, а разведчика 5-й батареи нашли мертвым в пехотных окопах со штыковой раной (немецкой атаки в это время не было). Сама же пехота сейчас никуда не годится; необученная, неспаянная и трусливая, она всё меньше и меньше выдерживает натиск первоклассных немецких ударных батальонов. Как-никак, всё это свидетельствует о такой степени падения пресловутого духа русской армии, при которой продолжение войны становится почти что невозможным.

Какая во всем этом ужасная ложь. Порою мне кажется, что облики идей отливаются на всю Россию из какой-то особо тягучей резины. Не теряя в себе потому намека на свою подлинную сущность, они как-то гнусно и произвольно растягиваются и съёживаются в ужасные рожи. Так русский пацифизм превращается сейчас в требование войны во что бы то ни стало. Мирным русским деятелем почему-то называется человек, хрипнущий от крика «война до конца», а русским солдатом = существо, жаждущее замирения во что бы то ни стало.

Не знаю, может быть, я не прав, но иной раз, внутренне созерцая Россию и всю накопившуюся в ней ложь, я решительно не представляю себе, как мы доведем войну не до победного, конечно, но хотя бы до не стыдного, приличного мира».

Это — 1917 год. Но в 2023-м всё повторяется буквально: российские военные жалуются на заградотряды, командиры стреляют в мобилизованных при отступлении, позиции штурмуются без прикрытия. Под Бахмутом, Авдеевкой, Угледаром — те же механизмы, что на фронтах столетней давности.

Империя не учится. Империя повторяет.

Мясо, не стратегия

«Сама же пехота сейчас никуда не годится: необученная, неспаянная и трусливая…»

Сегодня в Украину бросают мобилизованных, осужденных, студентов. Их сажают в грузовики и отправляют «вперёд». Нет раций. Нет прикрытия. Нет даже офицеров. Только приказ: «бежать вперёд». В 1917-м пехоту называли трусливой. В 2023-м — «мясом». Но функция одна: умереть без смысла.

Речь не о поражении или победе. Речь о самой структуре войны, которую ведёт Россия. Это не борьба за территории. Это борьба против времени: чем дольше длится война, тем дольше живёт власть, которой больше нечего предложить.

Ложь как дыхание

«Какая во всём этом ужасная ложь. Порою мне кажется, что облики идей отливаются на всю Россию из какой-то особо тягучей резины…»

Степун пишет о том, что идеи в России — не идеи, а фантомы. Они растягиваются и сжимаются под любую задачу власти. В 1917 году пацифизм превращался в «войну до конца». В 2022-м «денацификация» превратилась в уничтожение школ и роддомов.

Каждая российская война начинается с лжи. Ни одна не начинается с правды. Никогда.

Солдат как жертва государства

«Русским солдатом называется существо, жаждущее замирения во что бы то ни стало…»

Парадокс: российский солдат — это не палач, а жертва. Он не знает, за что воюет. Он не знает, зачем он здесь. Его не учили побеждать. Его учили — умирать. За лозунги, за телевизор, за «не позорить часть».

В 1917-м армия рассыпалась, потому что не верила в войну. В 2023-м — армия держится на страхе. Но это не сила. Это — гниение в реальном времени.

Пророчество Степуна

«Не представляю себе, как мы доведем войну хотя бы до нестыдного мира…»

Это был 15 января 1917 года. Через месяц рухнет монархия. Через год — страна. Через поколение — империя возродится как СССР. Через век — опять вторгнется в чужую страну.

Фёдор Степун не знал этого. Но он чувствовал главное: в России ложь не просто средство — это стихия. И пока она не выветрится, любое государство, носящее на себе её печать, будет воевать не с врагом — а с правдой.

Письмо с Первой мировой — оказалось письмом из будущего.