Разорение Дамаска монголами

Злоключения судьбы обрушили на нас семь кар небесных: голод, Казана, разграбление, измену, апатию, и непрекращающуюся скорбь”.

Никогда не испытывал мир ислама такого ужаса, как во второй половине 13-го века. Абассидский халифат был разрушен – после пяти столетий господства. Уже начальные завоевания Чингисхана устрашили мусульман. Их религиозные распри , также как и декаданс политической и военной мощи при последних Абассидах заманили монголов на Ближний Восток. За очень короткое время с халифатом было покончено: в 1257 году были подавлены ассасины, в следующем году был взят и разорен Багдад. Затем, в 1259, была оккупирована практически вся Сирия, включая Дамаск и Халаб. Монголы, однако, оказались слишком далеко от базы своих операций, и в 1260 мамлюки Египта сумели разгромить армию Кетбога, генерала хана Хулагу при Айн Джалут. Это предотвратило вторжение монголов в Африку.

После этого Сирия превратилась в провинцию, можно сказать, любимую провинцию мамлюков. Ее процветание объяснялось стараниями мамлюкского султана аз-Захира Байбарса. Дамаск превратился во второй по значению город мамлюкской империи, и появилась своеобразная конкуренция между султаном Египта и его наместником в Дамаске. Командир цитадели Дамаска назначался лично султаном, а не его сирийским губернатором. Подобное положение дел часто приводило к столкновениям между между двумя сановниками в Дамаске. Губернаторы стремились к практической независимости от Каира, в то время как командиры цитадели представляли интересы и власть султана, и их задачей было подавлять любые центробежные тенденции, например, мятеж губернатора Сункура аль-Ашкара в 1279-1280.

Именно из-за подобного восстания монголам удалось захватить и разрушить Дамаск во второй раз. После убийства султана аль-Ашрафа Халила султан Кетбога был блокирован в цитадели Дамаска войском, верным губернатору Сирии. Кетбог был вынужден отказаться от трона, а беглый наиб Дамаска. Кипчак, заманил монгольского хана Казана (Газана) в Сирию. Казану было за что мстить мамлюкам – и за вторжение к Киликию, и за взятие Калаат ар-Рум. Амбиции Казана лишь усиливались рассказами египетских дезертиров, и плачевным состоянием дел в Египте, где господстовала привычная анархия правления военной анархии. Наконец. не последнюю роль сыграло недавнее принятие Казаном ислама. Немедленно после принятия истинной веры, 19 июня 1295 года Казан послал следующее слово египтянам: “Если мои добрые отцы были врагами вашей страны – так это из-за безразличия к вашей вере. В будущем не бойтесь атаки нашими победоносными войсками! Да будут торговцы обеих стран свободно передвигаться между границами! В противоположность тому, что происходило раньше, считайте мир принципом нашего вечного процветания! Будьте уверены в том, что отныне все страны, и в особенности Египет, где трон перешел от королей к рабам, и где более нет различия между хозяином и слугой, обязаны нам подчиниться!”

Последнее предложение, фактически и было оправданием атаки Казана против Сирии. Свержение буйной мамлюкской династии казалось делом, достойным новоиспеченного мусульманского принца. Все имамы и улама, которую созвал Казан, провозгласили в своих фатвах, что обязанностью такого принца является применение насилия против свирепых узурпаторов.

Казан запланировал вторжение на 7 ноября 1298 года, и наиб и все эмиры Сирии готовились к его отражению, но в войско, собранное монголами, угодила молния. Многие воины погибли, а остальные разбежались. Несмотря на это, в следующем году была собрана еще более великая армия, и осенью 1299 Казан решил, что настало удобное время для атаки.

Вторая монгольская кампания известна нам по ряду арабских, персидских и армянских источников. Но также существует малоизвестный и до последнего времени не переведенный с арабского отчет знаменитого дамаскского ученого Шамсаддина Абу Абдуллы Мухаммеда ибн Ахмада ибн Османа ибн Каймаза ибн Абдулла ад-Дахаби (1274-1348) в его главной работе Таарих аль-Ислам.

Его рассказ начинается с битвы при Хазнадар (22 декабря 1299), в которой 100-тысячная армия Казана разгромила в три раза меньшую мамлюкскую армию Абдельмалика ан-Насира Мухаммеда ибн Калауна. Поражение породило величайшее возбуждение в Дамаске, многие обитатели столицы бежали в Египет, в то время как наиб Арджаваш заперся в цитадели. В конце декабря Казан захватил Дамаск и провозгласил, что монголы вторглись в Сирию ради того, чтобы положить конец безобразиям мамлюкских губераторов – и потому он запретил своим солдатам вырезать местное население.

За исключением губернатора и высокопоставленных сановников обитатели Дамаска отнеслись к монголам скорее дружески, Казана даже признали королем. Ситуация, однако, быстро испортилась. В начале января 10-тысячная монгольская армия занялась разграблением пригородов. Командиру цитадели. Арджавашу приказали сдаться – он, однако, отказался. Шейх Ибн Таймия напрасно протестовал и просил о помощи Казана. Монголы разграбили квартал ас-Салихийя, чьи обитатели укрылись в мечети аль-Мукадиса – вместе с жителями аль-Мазза и Дарайя. Там их ограбили и взяли в плен монголы. Монголы также начали реквизиции натурой и потребовали с города гигантскую сумму в 3 600 000 дирхамов. Они также готовились к штурму цитадели, которую Арджаваш доблестно защищал. Осада продолжалась 10 дней, и монголы разрушили много прекрасных монументов в Дамаске. 4 февраля они покинули город, и правление взял в свои руки Арджаваш. 9 апреля 100 дней монгольского террора закончились, и в соборной мечети снова стали возносить молитвы во здравие египетского султана. Еще через месяц в город вступила египетская армия, и мамлюки была снова поставлены на ключевые должности.

Ад-Дахаби не описывает причин отхода Казана из Сирии. По сведениям других современников, его причиной было вторжение на восточных границах монголов Джагатая. Собственные историки Казана называют причинами его поспешного отступления приближавшуюся летнюю жару, что выглядит дико, с учетом того, что войско покинуло Дамаск в феврале. Но ужасы, сотворенные монголами глубоко врезались в память мусульман – благодаря описаниям ад-Дахаби. Даже через полтора столетия после этих событий Камаладдин Кади аш-Шухба писал: “Злоключения судьбы обрушили на нас семь кар небесных: голод, Казана, разграбление, измену, апатию, и непрекращающуюся скорбь”.

В следующем, 1301 году, Казан вернулся в Сирию. Армия мамлюков продемонстрировала свою полную неэффективность и на этот раз – и ретировалась в Египет. Монголы с легкостью переправились через Евфрат и ворвались в город. Все бежали в Египет или в окружающие Дамаск крепости. В цитадель принимали только тех, кто изъявил желание сражаться. 28 января все с облечением восприняли весть о монгольском поражении близ Халаба, у крепости Хамат. Шейх Ибн Тамийя отправился в Египет просить о помощи. Но прежде чем мамлюки успели собрать свою армию, монголы снова покинули Сирию. Мамлюки, вступив в Дамаск, отстранили от должностей не-мусульман, которых защищали монголы, и ограничили их в правах.

Причина ухода Казана ад-Дахаби не называет. Другие источники дипломатично сообщают нам о том, что тот не желал лить кровь правоверных, но скорее всего, он был обеспокоен известием о смерти Сатилмиша.

Вторая монгольская кампания в Сирии описана а Китат аль-Макризи и других источниках. Тем не менее, ад-Дахаби описывает ее с живостью и подробностями очевидца, и с озабоченностью гражданина, обеспокоенного судьбой своего города. При этом ведет он повествование от первого лица, и ссылается лишь один раз на Дау Сабаха аз-Зубаяди при описании битвы при Химс. Это особенно поразительно в отношении такого автора, как Дахаби, который всегда тщательно цитировал свои литературные источники. Из рассказа Дахаби, написанного спустя короткое время после описываемых им событий следует, что если бы не соперничество между мамлюкскими султанами Египта и их губернаторами в Дамаске, монголы никогда бы не решились атаковать самый важный город ислама после Багдада. Монголы также были в курсе дезинтеграции и неэффективности мамлюкской армии. Тот факт, что им так и не удалось взять цитадель Дамаска объясняется лишь героизмом ее защитника – Арджваша.

Также очевидно, что монголы симпатизировали не-мусульманам , хотя и не были враждебны к мусульманам. Какие бы преступления они не совершали, христианский Запад, внимательно наблюдавший за происходящим, относился к ним с симпатией. Из Хроник Кипра Флорио Бустрона следует, что Казан обратился к королю Кипра с требованием предоставить ему помощь – две галеры, и два фрегата, а затем потребовал целый флот – 15 фрегатов для войны против Египта. Казан также направил посла к Эдварду I, королю Англии и другим европейским соверенам, с просьбой присоединиться к его предприятию против мамлюков. Многие в Западной Европе предполагали, что подобный альянс приведет к освобождению Святой Земли и ее возвращения христианству.

Abu Dhahabi’s record of the destruction of Damascus by the Mongols in 699-700/1299-1301

Joseph Somogyi, Hungarian State School of Economics