Самойлович

Гетман Иван Самойлович 23 марта 1684 года встретился в Батурине с шотландским офицером и военным инженером Патриком Гордоном. Он много лет служил в русской армии и ехал по царскому указу в Киев, чтобы руководить строительством укреплений. Самойловичу было 54 года – достаточно, чтобы стать «сивочолим». Гордону 49 – почти ровесники. Они долго и дружественно беседовали, а потом Гордон написал в своём дневнике о жадности гетмана.

Может он, как человек, и был жадным. Однако новая волна экономического подъёма началась именно в годы гетманства Самойловича (1672–1687) и особенно при гетмане Мазепе (1687–1709). Главной её причиной было возрастание политической (а вместе с ней и экономической) стабильности, которой так не хватало Украине на протяжении всей её истории. Эпоха Самойловича и Мазепы стала временем экономического возрождения.

При этом экономическая политика Самойловича очень проста, и основана на доходах от аренд («откупов»), экспорта скота, изготовления водки, от мельниц и архаичного производства поташа, железа, стекла. О существовавших в то время в не такой уж далёкой Голландии бирже, рынке ценных бумаг, взаимных фондах и прочих инновациях у нас толком никто не слышал. Там, где правили военные (даже если это дорогие нашему украинскому сердцу козаки), большего трудно было ожидать. Везде, где начинался действительный экономической рост – в итальянских торговых республиках, в Нидерландах, в Англии правили не военные, а жители городов. Однако, как бы там ни было, общее настроение экономического подъёма эта нехитрая, но достаточно системная политика гетмана создала.

В это время, когда Правобережная Украина была сильно разрушена войнами, центр экономической жизни переместился в Левобережную Украину. Там окончательно сформировалась новая элита из козацкой старшины.

При Самойловиче восстановилась прерванная войнами Хмельницкого и «Руиной» торговля Украины с Западной Европой (скот, пенька, конопляное масло, табак, мёд и воск), а также с Россией, Турцией и восточными странами. Кроме того, Самойлович в 1678 году возродил систему передачи «на откуп» арендаторам выгодных промыслов, на которые существовала государственная монополия: винокурен, дегтярен, шинков, табачной торговли и сбора налогов. Поводом стала потребность в деньгах для оплаты войска нового типа – наёмных пеших и конных полков из добровольцев. Однако аренда имела гораздо большее значение, чем выплата жалования наёмным полкам – от неё зависело наполнение бюджета, да и вся финансовая самостоятельность украинского государства. У гетмана появились капиталы, что давало ему реальную власть. В конце XVII века аренда прибыльных промыслов давала 180 тысяч злотых в год, сбор пошлин – только 60 тысяч. Во времена Хмельницкого доходы от аренды были гораздо больше и достигали 300 тысяч злотых в год, ещё столько же давал сбор разных пошлин.

Арендатор платил (обычно перед Пасхой) в гетманскую казну («скарб») стоимость откупа за год вперед, после чего получал монопольное право торговать водкой, табаком, дёгтем или другими товарами. Другим запрещалось без особого разрешения продавать эти товары, в том числе водку, что и вызвало в народе сильное недовольство. Однако аренды создавали новые, весьма заметные финансовые потоки, и предприниматели воспользовались такой возможностью. К тому же, в руках старшины накапливалось всё больше богатства – не только земельной недвижимости, которую эта новая аристократия стремилась получить правдами и неправдами, но и денег.

Очень богатыми был Самойлович. «Этот разбогатевший и расчванившийся гетман-попович ездил не иначе, как в карете, и сыновья его полковники усвоили такой же панский обычай, противный для малороссиян, так как он напоминал им польских панов» – писал Николай Костомаров («Руина»). Кареты эти доставили для гетмана и сыновей из Гданьска. На первый взгляд, козаки (да и Костомаров) кажутся слишком консервативными – в Европе кареты стали в то время обычным делом среди состоятельных людей. Однако в Украине большинство шляхтичей и в середине XVIII века ездили в старомодных бричках (их называли тогда колясками).

Но были к гетману и более серьёзные претензии. «Самойлович стал держать себя не только с народом, но и со знатными людьми как самодержавный деспот. С ним нельзя было говорить иначе, как стоя. Даже полковники и старшины не садились в его присутствии… никто не смел подавать ему совет в наложении поборов, в назначении расходов, тем более требовать от него каких-либо отчётов; всем воинским скарбом распоряжался он по своему произволу, куда хотел и кому хотел, давал деньги, кого хотел, жаловал имениями и отнимал всё, у кого хотел отнять», а также «делает всё без совета с кем-либо из… старшины».

А потом Самойловича неожиданно свергли и арестовали во время похода в Крым российской армии. Всё движимое и недвижимое имущество Самойловича конфисковали. Половина поступила в царскую казну, половина в войсковый скарб. По оценке генеральной старшины, там было богатства на миллионы – и земельная недвижимость, и множество драгоценных вещей, и золотые монеты.