Симбиоз администрации и заключенных гулага

В журнале Historia provinciae, №4, 2022 появились архивные записи прокурора Молотовской области (ныне Пермский край) Дмитрия Куляпина за 1940-е годы. Этот прокурор как раз оказался приверженцем «порядка», за что и пострадал – был снят со своей должности. В частности, Куляпин считал своим долгом привести к элементарному порядку лагеря ГУЛАГа в области, в которых находилось 50 тыс. заключённых. Описываемая им система жизни в ГУЛАГе показывает тот самый хаос – потерю управления руководством лагерей над заключёнными.

«Описывая ситуацию в пересыльной тюрьме, Д.Н.Куляпин рассказал об обнаруженных в ней диких, никаким законом не предусмотренных способах самоохраны (т.е. самими заключёнными):
«Охрана заключённых вооружена ножами и пытается поставить дисциплину среди заключённых репрессиями и мордобоем. Откуда взяли такое положение, чтобы охрана была вооружена ножами? Кому принадлежит такое изобретательство? Ведь это не скотобойня, не мясокомбинат, а это учреждение, и иметь финку на боку – это полнейшая дискредитация, это невежество людей, стоящих во главе этого лагерного отделения».

Докладчик крайне негативно оценил ситуацию в местах лишения свободы. Лагерное начальство создаёт привилегированные группы из заключённых, вооружает ножами самоохрану и оказывает всевозможные поблажки отдельным лицам, чаще бывшим сотрудникам карательных органов и номенклатурным работникам:
«Несколько дней назад я приехал из Нердвинского района, там в прокуратуре оказался один мерзавец, некто Журавлев, бывший следователь, осужденный за изнасилование арестованных. По этому поводу был возмущён весь район, все об этом знали, а он приезжал через каждые 10 дней домой, где у него одна жена, другая жена, собирает знакомых, пьянствует, грозит всем. Или история с Никандровым, бывшим начальником Главлесохраны Молотовской области, осуждённым на 5 лет. Его передали, якобы, в систему Молотовугля для отбытия наказания в угольной промышленности и не проследили за этим делом. Он туда не прибыл, а уехал в Kурганскую область и поступил там лесничим очень крупного лесничества с большим объёмом работы, со сметой в 5 млн рублей. Мы это дело долго искали, пока не получили коллективного послания жильцов того дома, где проживал Никандров, что вот большому начальству все сходит с рук».

Прокурор считал, что такое положение дел провоцирует бунты заключённых, приводя в качестве аргумента «серьёзное происшествие» в Кусьинском лагере:
«Там внутри лагеря два дня была полная блокада. Рецидивисты в количестве 50 человек захватили барак, забаррикадировались. У каждого окна и у дверей лагеря были расставлены люди с топорами. Эта шайка захватила кладовую, продукты. Началась стрельба. Вызвали пулеметчиков, автоматчиков, разобрали стенку барака, и только тогда баррикада была ликвидирована. Замысел у рецидивистов был такой: перебить охрану, начальство, забрать оружие и уйти в лес. Оперативный отдел лагеря ничего об этом не знал. Столкнулись с таким фактом, когда одному командиру отрубили голову и она покатилась под откос».

Руководство МВД не простило прокурору его критику. Воспользовавшись тем, что Д.Н.Куляпин заказал в промышленной колонии №7 чугунный крест на могилу своих родителей, сотрудники ведомства дождались момента, когда «данная работа была выполнена заключёнными и вышеуказанное поступило по принадлежности на кладбище», после чего информировали комиссию партийного контроля о его «аморальном поступке». Бюро обкома ВКП(б) квалифицировало установку креста на могиле родителей как «антипартийный поступок», объявило Д.Н.Куляпину строгий выговор с занесением в учётную карточку и сняло с должности прокурора области, а затем обратилось в ЦК ВКП(б) с просьбой утвердить это решение».

Областной прокурор Куляпин бил в колокола по ещё одной практике ГУЛАГа – отправке рецидивистов на самокормления в города: на ночь руководство лагерей отправляло их на разбой. Из его докладной записки.
«Для того чтобы лагерное начальство хотя бы на ночь запирало в бараках расконвоированных заключённых (которые с наступлением темноты терроризировали местных жителей), секретарь горкома был вынужден обращаться к первому секретарю Молотовского обкома: «Дать указание областному управлению МВД навести порядок в лагерях, расположенных в городе Половинке, и запретить отлучку заключённых из лагерей, особенно в ночное время».

Оказывается, в позднесталинском ГУЛАГе это была распространённая практика – когда начальство лагерей выпускало блатных для грабежей за долю от награбленного.
Югославский коммунист Карло Стайнер, который во время войны и после неё был заключенным в Норильске, вспоминал о такой практике:
«Признаки разложения были хорошо заметны. Эти охранники с охотой брали взятки у женщин-заключенных или становились клиентами самых привлекательных. Они позволяли уголовникам уходить из бригады грабить квартиры, а потом получали с них долю награбленного».