Сталин, послесловие

Мое небольшое эссе на тему воображения и сталинского режима вызвало значительно больший отклик, чем я ожидал.

Такой отклик, на мой взгляд, говорит о трех важных фактах: с одной стороны, российское общество не забыло и не готово забыть период сталинских репрессий, и уровень гнева по отношению к Сталину в нем достаточно высок .

Это, признаюсь, лучшая новость для меня за последнее время и отличный ответ полагающим, что гражданско-гуманитарное общество в России мертво.

Тем не менее в России сегодня существует угроза идеологической реабилитации сталинизма , и есть силы, которые к этому стремятся возможно, чтобы подготовить общество к своему приходу к власти.

Эта реабилитация, на мой взгляд, является самым опасным процессом, идущим в стране в условиях нарочитого невмешательства власти, ошибочно полагающей, что таким образом ей удается привлечь на свою сторону более широкие слои населения.

Наконец, судя по эмоциональности реакций как антисталинских 95%, так и засталинских 5% моей аудитории, общество вполне понимает ситуацию, и ползучей сталинизации не получится.

Тем более важным мне кажется ответить на комментарии, которых я получил несколько тысяч, и разобраться с набором мифов и логических ошибок, которые иногда случайно, иногда сознательно внедрены в сознание людей в связи с этой печальной страницей истории России.

Для начала я хотел бы повториться и объяснить, почему я касаюсь этой темы.

Опасность сталинизации общества на фоне сегодняшних социальных, политических и экономических процессов очень высока.

Россия отвечает всем стандартным условиям образования тоталитарного режима:

• общество все еще переживает комплекс поражения в связи с развалом СССР, проигрышем холодной войны,
• разочарованием в псевдодемократизации 90-х годов;
• в России начался масштабный экономический спад, который приведет ее с экономической точки зрения к состоянию начала 2000-х и поставит на грань политической зависимости от других государств, без перспектив прогресса;
• нынешняя власть в России не решает растущие противоречия, а консервирует их, не вступает в диалог с оппонентами это приводит к обеднению общественной палитры и параличу естественных систем защиты общества от радикализации.

Опасность, на мой взгляд, состоит не в потенциальном превращении существующей власти в тоталитарно-репрессивную.

Риторика о сталинизме для нынешней власти лишь способ одновременно привлечь новых сторонников и выгодно выглядеть на их фоне в глазах сторонников старых. Но заигрывание с идеалами одного из самых бесчеловечных режимов XX века в условиях сегодняшней тотальной пропаганды и значительной доли общества, готовой на высшие формы конформизма, может привести к формированию у общества внутреннего согласия на уход в тоталитаризм в попытке разрешения проблем, нынешней властью не решающихся.

Следствием такой готовности будет являться блокирование поворота общества к демократии по мере ослабления существующего режима, и перехват власти силами, готовыми на практике внедрять методы отца народов .

История знает именно такие повороты, именно так чаще всего тоталитаризм прорывается во власть и захватывает умы наций.

Теперь о комментариях:

Первый вопрос, повторенный не раз, был о роли именно Сталина в создании и функционировании самого страшного репрессивного режима середины XX века.

Разве мог один Сталин это сделать? Кто же написал 4 миллиона доносов? спрашивали комментаторы.

Это очень хороший, но и сложный вопрос.

О роли личности в истории спорят уже тысячелетиями, и внятного ответа нет.

Тем более сложно об этом говорить применительно к ситуации в России СССР в 20 50-е годы XX века: у социалистического режима много отцов, и каждый внес свой вклад бесчеловечности .

Ленин, пропагандировавший концлагеря и призывавший уничтожить интеллигенцию и священников; Троцкий с идеей трудармий; руководитель красного террора Дзержинский и многие другие .

Нет уверенности, что Сталин был самым радикальным из этой группы.

С другой стороны, общество, видимо, было вполне готово к террору еще к 20-м годам.

Действительно, нашлись же десятки тысяч исполнителей и миллионы доносчиков, действительно, взорвалась же страна гражданской войной, и члены одной семьи убивали друг друга из-за химер идеологии.

Так что Сталина надо понимать как явление скорее, чем как личность.

Мы говорим о сталинизме, мы осуждаем сталинизм, мы боремся с возвращением сталинизма.

При этом не стоит забывать, что сам Сталин был лидером режима, и если миллионы жертв погибли без его личного участия, то точно с его благословения.

После смерти Сталина репрессии фактически закончились, режим стал почти травоядным.

Этот факт не позволит нам питать иллюзий: Сталин был лично виновен в том, что происходило в стране.

Много вопросов было о том, откуда взялась рассказанная история.

Кто-то интересовался историчностью, кто-то обвинял во вранье.

История, конечно, выдумана мной от начала и до конца.

Мне важно было соединить в одном эссе весь кошмар репрессивного режима

• и мерзость агрессивной, вмененной радости по поводу казней якобы виновных;
• и неожиданное, безликое и неэмоциональное насилие над невинными людьми;
• и низость, примитивность мотиваций палачей;
• и легкость, с которой человек ломается, поддается страху и совершает подлости не только под реальным давлением, но и опасаясь его, и даже просто потому что все так делают;
• и проклятие круга, когда доносчики становятся жертвами своих жертв;
• и невыносимость выживания в мире, где все, что ты мог бы любить или уважать, оказывается растоптанным, ничего от тебя не зависит, ты сам ничего не значишь.

И тем не менее я не имел права фантазировать .

В описанной истории соединились события, именно в виде фактов приведенные Солженициным, Довлатовым, Гинзбург, Рыбаковым, многими другими описателями жизней и судеб того времени.

Ничего, кроме имевших место событий в моем рассказе нет.

Нельзя также сказать, что я сгустил краски реальные истории зачастую были еще более жесткими .

Наконец, совершенно невозможно подозревать авторов, у которых я позаимствовал документальные данные, в преувеличении или фантазии: в нашем распоряжении есть десятки тысяч независимых и не могущих быть заранее согласованными свидетельств разных очевидцев и жертв, всех слоев общества, всех убеждений, всех уровней образования.

Эти десятки тысяч показаний совершенно сходятся в описании причин и поводов арестов, обращения с арестованными, обстановки в тюрьмах и лагерях, поведения политических и уголовных заключенных и пр.

И в довершение всего есть официальная статистика СССР.

Удивительно много вопросов было по приведенным в тексте цифрам жертв.

Цифры я брал из источников, вполне заслуживающих внимания от официальных данных статистики до Архипелага ГУЛАГ Солженицина.

Цифры известны примерно, официальные данные очевидно занижены , но насколько мы не знаем, все косвенные методы определения крайне неточны.

И все же порядки мы конечно знаем точно: число жертв только политической 58-й статьи превышает миллион, счет жертв репрессий другого рода также идет на миллионы .

Достаточно полно цифры жертв приведены здесь .

Но удивление мое вызвано той важностью, которую авторы вопросов придают, на мой взгляд, совершенно бессмысленной математике.

А что, если бы количество невинных жертв было в два раза меньше это что-то изменило бы?

Разве может быть определена нижняя граница количества жертв, ниже которой зверство и бесчеловечность становятся просто политикой ?

Вацлав Гавел сказал когда-то:

Даже самый многообещающий проект всеобщего блага приговаривает сам себя к бесчеловечности, как только он требует хотя бы одной недобровольной смерти смерти, не являющейся осознанным самопожертвованием ради смысла жизни .

Несколько комментаторов предлагали сравнить сталинское время с 90-ми годами :

А почему вы не пишете о том, какой вред нанесли либералы своими реформами?

Очень короткий ответ: я обязательно об этом напишу.

Вернее, о том, что два главных обвинения против либералов в разгуле преступности и обнищании населения несостоятельны: и то и другое произошло уже к 80-м годам, в 90-е мы просто пожинали плоды несостоятельной советской политики.

Но об этом в другой статье.

Здесь же надо сказать, что уводить разговор от темы сталинизма к 90-м годам демагогический прием.

Сталинизм не становится лучше или хуже от того, что спустя 50 лет кто-то что-то делал не так.

И, наверное, стоит заметить, что никакие псевдолибералы в 90-х не уничтожали миллионы своих соотечественников, не вызывали голод с миллионами жертв, не ликвидировали население целыми народами или сословиями, не закрывали границу на выезд, наконец не делали все для провокации мировой войны.

При этом уровень преступности в 90-е был ниже, чем даже в начале 30-х , а падение экономики существенно меньше, чем после социалистической революции.

Несколько комментаторов ссылались на опыт других стран.

Зачем валить все на Сталина , подобные периоды и жертвы можно найти в любой стране .

Этот комментарий такая же провокация, уход от предмета обсуждения.

Сталинские зверства нельзя оправдать фактами зверств в других странах и временах, так же как никто не оправдывает в суде свои преступления ссылками на то, что кто-то где-то был еще более жесток или больше украл.

Разве что можно сравнить, с целью не вполне понятной, может быть чтобы оценить масштабы и провести параллели.

Самые страшные геноциды и демоциды XX века, не связанные с межгосударственными войнами, то есть против граждан своего государства, включают в себя:

• армянский геноцид, устроенный турками, (жертв от 1 до 1,5 миллиона);
• репрессии в Мексике в первой половине XX века (более 1 миллиона жертв);
• внутригерманскую часть холокоста с более чем 2 миллионами жертв (количество немцев жертв нацистских репрессий не превышает 100 тысяч человек);
• выселение этнических немцев из Восточной Европы после Второй мировой войны (более 500 тысяч жертв);
• геноцид бенгальцев пакистанцами (около 1,5 миллиона жертв);
• политическое насилие во Вьетнаме (более 1,25 миллиона жертв);
• репрессии в период культурной революции в Китае (более 1 миллиона казненных и 5 миллионов погибших, от 20 миллионов пострадавших);
• геноцид тутси в Руанде (погибло около 1 миллиона человек);
• геноцид Пол-Пота в Камбодже (около 2,5 миллиона жертв) и репрессии предшествующих режимов (еще около 1,5 миллиона);
• еще 47 режимов виновны в массовых репрессиях с количеством жертв, измеряемым сотнями тысяч.

Как видим, правительства многих стран в XX веке состояли из международных, однако сталинский режим с более чем 10 миллионами жертв в мирное время либо занимает страшное первое место в ряду кровавых чудовищ ХХ века, либо делит его с режимами Мао Цзедуна и Гитлера ; да и то китайский режим уничтожил в сумме с ненасильственными и косвенными смертями всего менее 2% населения, нацисты уничтожали некоренное население и население оккупированных территорий, а сталинский режим репрессировал почти 10% и уничтожил не менее 5% своего населения. Этот рекорд побит только в Камбодже.

Кое-кто писал, что жертвы, конечно, были, но без них страна не достигла бы высот индустриализации и в итоге не выстояла бы в войне.

Мне кажется, это не только неумные, но и самые опасные оппоненты, поскольку они меряют мир не уровнем добра и зла, а какой-то механической мерой, как будто имеют дело с неживой материей.

Это страшный человек, для него люди мусор , говорил о Жеглове Груздев.

Жеглов и был страшным человеком, хотя, видимо, искренне верил в оправданность средств , впрочем, он не занимался репрессиями, он всего лишь ловил бандитов и честно не знал более эффективных методов сыска.

В отличие от него, руководители СССР и лично Сталин не могли не знать, что рабский труд является самым неэффективным, а монополия на средства производства тормозит развитие экономики .

Помимо теоретического багажа в виде произведений почитавшихся коммунистами экономистов и историков, был еще практический опыт:

• высокие темпы роста 1907 1914 годов;
• катастрофа начала 20-х с попыткой построить экономику на раннефеодальных натуральных налогах;
• резкий рост экономики в период НЭПа.

Был, наконец, опыт других стран, которые в те же периоды достигали более быстрых темпов роста и значительно большей консолидации общества без репрессий.

Репрессии были побочным продуктом стремления лидеров большевистского переворота 17-го года удержать власть любой ценой, несмотря на череду политических обманов , преступлений и грубейших ошибок, каждая из которых могла лишить их поддержки общества, и постоянной борьбы за власть не на жизнь, а на смерть внутри самой этой группы, в которой Сталин к 25-му году просто оказался хитрее, кровожаднее и беспринципнее других.

Репрессии создавали атмосферу всеобщего страха, не позволяя общественным группам консолидироваться; репрессии примитивизировали общество, превращая его в большую бандитскую группу, закрепляя власть тех, кто обладал силой, формируя послушную иерархию бюрократов, которые за счет тех же репрессий могли удерживать свою власть на местах , но были легко заменимы, в случае если их амбиции задевали более высокого бюрократа.

А вот идея о том, что репрессии помогли развитию страны, является абсурдной и теоретически, и практически .

В основе такой идеи лежит опровергаемая в 100% исторических опытов мысль, что страх или контроль могут заставить людей лучше работать или исполнять закон.

Повторюсь, в сталинские времена реальная криминальность общества была выше не только чем в раннебрежневское время, но и чем в начале 90-х годов, а если адекватно сравнивать базу, то, видимо, выше, чем в конце 90-х.

Произошел ли существенный рост производительности труда?

Конечно нет мы видим данные по урожаям, которые существенно ниже, чем в Европе и Америке: урожаи пшеницы даже в плодородной Украине не превышали 8 10 центнеров с гектара к концу 30-х годов, а через 5 6 лет после коллективизации они были не выше 6,5 7 центнеров с гектара.

В это же время в менее плодородной Европе урожаи были выше 14 центнеров с гектара.

К 1950 году Европа будет собирать уже 18 центнеров, а Россия на Украине и в Краснодаре почти те же 10 11 центнеров с гектара.

Популяция скота, которая будет в 1925 году уже существенно ниже, чем в 1913-м, сократится еще сильнее и до 60-х годов не восстановится к уровням 1925 года.

Мы видим, что спустя 20 лет после переворота 17-го года километраж строящихся железных дорог в год уступает темпам до 1914 года в два раза, притом что железные дороги стратегически важный фактор индустриализации.

Мы знаем, что с 1939 1940 годов в России вводится уголовная ответственность за нарушения трудовой дисциплины, и за 12 лет по ним осуждено 18 миллионов человек около 20% трудовых ресурсов.

Может быть, рабский труд в лагерях был очень дешевым м производительным?

Нет и нет : содержание заключенного стоило в среднем около половины средней зарплаты свободного гражданина, а производительность заключенного была ниже 50% производительности свободных граждан СССР .

Стало ли население более консолидированным, дисциплинированным, патриотичным?

Напротив: в Первую мировую войну статистика говорит о масштабном добровольческом движении и единичных случаях уклонения от призыва.

В 41 45-м году около 1 миллиона человек было осуждено за уклонение от призыва и почти 1 миллион за дезертирство, а архивные данные говорят о примерно 2,5 миллиона уклонистов и 1,7 миллиона дезертиров; более 1,5 миллиона человек в 41 42 годах перешли на сторону противника.

Относительные достижения СССР в плане индустриализации и развития науки произошли не благодаря, а вопреки репрессиям и социалистическому режиму.

Вполне возможно, что если бы даже и переворот октября 17-го произошел, но вслед за НЭПом начались рыночные реформы, падение начала 30-х годов не было бы таким глубоким, СССР сохранил бы 10 миллионов трудоспособных и трудолюбивых граждан, темпы роста были бы намного выше, и, случись Вторая мировая война, СССР не отдал бы две трети европейской части врагу, не потерял бы 26 миллионов человек, не понес бы таких разрушительных потерь в инфраструктуре.

Впрочем, возможно, и войны бы не было : именно страх перед коммунизмом был важным фактором, толкнувшим немцев голосовать за НСДАП на выборах как раз тогда, когда в СССР миллионы крестьян умирали с голоду, а в городах разворачивались репрессии.

Проиграй Гитлер те выборы не было бы никакого фашизма, и 60 миллионов жертв остались бы живы.

Наконец, мне кажется очень важным некоторое количество комментариев типа

Это все вранье, ничего подобного не было .

Комментаторы писали либо да не могло такого быть , либо мои родственники пережили то время и ничего такого не заметили .

На не может быть , к сожалению, придется ответить: может.

Слишком недавно это было, чтобы отрицать.

Слишком много, как я уже говорил, независимых источников, объективных свидетельств, вещественных доказательств и документов, включая архивы самих палачей и государственную статистику СССР.

На предки не заметили тоже легко ответить.

В тридцатые годы население СССР составляло 160 миллионов человек.

Суммарное количество жертв репрессий, видимо, не превысило 12 13 миллионов человек, то есть было менее 10%.

Легко допустить, что, если семья не принадлежала к потомственным дворянам, казакам, кулакам, капиталистам, не включала военных, интеллигентов любого типа, священников, не проживала в крупных городах и черноземной зоне, не представляла евреев, татар, ингушей, чеченцев, прибалтов, немцев, она могла и не заметить происходящего вокруг террора или не испытать на себе и не хотеть замечать его вокруг.

Но делать выводы на основании истории одной семьи из более чем 30 миллионов семей, проживавших в СССР, конечно нельзя.

Напротив, я, пожалуй, не знаю ни одной семьи, не потерявшей в репрессиях одного или более из своих членов. Но и из этого тоже нельзя делать выводы.

К слову, и этим мне хотелось бы закончить, комментарии не было этого не так плохи, как кажется.

По крайней мере, их авторы относятся к репрессиям негативно иначе почему бы они стали отрицать их проведение в СССР?

Видимо, этим комментаторам тяжело смотреть правде в глаза.

Беда такого подхода состоит в том, что от пряток с историей легко перейти к жмуркам с настоящим.

И в сталинские времена было много людей, которые шепотом говорили друг другу:

Ни за что ведь не могут сажать!

И в нашем скором будущем, если к власти придут тоталитарные силы, найдутся те, кто до момента собственного ареста не будет верить в репрессии, утверждая:

Если берут, значит за дело .

Жаль, что авторы этих слов, которые вполне могли бы быть на стороне борцов с тоталитаризмом, в конечном счете будут его оправдывать и способствовать его развитию.

Я надеюсь, что у многих из тех, кто сегодня предпочитает отрицание, достанет смелости признать правду до того, как станет слишком поздно.