10 ноября 2022, 15:34
Распространённым заблуждением оппозиционных россиян до сих пор является то, что «вот солдаты вернутся с фронта, и власть будет вынуждена считаться с ними». В книге профессора истории Университета Темпл (США) Владислава Зубока «Неудавшаяся империя: Советский Союз в холодной войне от Сталина до Горбачёва» описывается, как Сталин подавил такое намерение фронтовиков о новой жизни после Великой Отечественной.
«В разговоре с Ильей Эренбургом писатель Алексей Толстой размышлял: «А что будет после войны? Люди теперь не те...» Повсюду царило неведомое раньше ощущение того, что народ заслужил лучшую жизнь, и власть должна это учитывать. В 1945 г. наиболее образованные и нравственно развитые офицеры советской армии испытывали те же чувства, что некогда ощущали декабристы, вернувшиеся в Россию после победы над Наполеоном.
В наступившей мирной жизни положительные и отрицательные последствия войны смешались, утратив свои очертания. Трофеи в виде всевозможных безделушек, нарядных платьев, наручных часов, фотоаппаратов, которые солдаты привозили домой из Европы, производили такое же сильное впечатление, что и американское продовольствие, поставляемое по ленд-лизу. Советские люди, военные и трудящиеся, а также члены их семей, постепенно стали догадываться, что они живут не в самом лучшем обществе в мире, как это им внушалось пропагандой.
Солдатам из оккупационных зон возвращаться на Родину, нищую и разоренную, явно не хотелось. Ветераны войны стали с пренебрежением относиться к сотрудникам НКВД и Смерша, этих всесильных органов террора. Фронтовики вступали в споры с пропагандистами и не думали отмалчиваться на партийных собраниях. Согласно многочисленным рапортам, красноармейцы и офицеры конфликтовали с местным начальством и даже распространяли листовки с призывами «свергнуть власть несправедливости». Особисты из Смерша доносили о высказываниях командиров, считавших, что «надо взорвать этот социалистический бардак ко всем чертям». Особенно широко подобные разговоры ходили среди военнослужащих в частях советской армии, расквартированных в Австрии, Германии и Чехословакии.
Но мятежные настроения так и не переросли в мятеж. После невероятного напряжения в прошедшей войне большинство её участников погрузились в состояние общественного оцепенения, с трудом приспосабливаясь к повседневной жизни. Померанц вспоминает, что «многие демобилизованные солдаты и офицеры потеряли тогда упругость воли, нажитую на войне, и стали, как тряпка, как ветошка, которыми можно вытирать пол».
После развала СССР в руки историкам попала запись разговора между генералом армии Василием Гордовым и бывшим начальником его штаба генералом Филиппом Рыбальченко, который состоялся в конце декабря 1946 г. Обида и водка развязали языки опальным генералам. Они сошлись во мнении, что на Западе люди живут гораздо лучше советских людей, а жизнь в деревнях стала просто нищенской. Рыбальченко говорил: «Вот жизнь настала - ложись и умирай! Озимый хлеб пропал. Все жизнью недовольны. Прямо все в открытую говорят. Живёт только правительство, а широкие массы нищенствуют. Все колхозники ненавидят Сталина и ждут его конца». Гордов поинтересовался, «как бы выехать куда-нибудь за границу... на работу в Финляндию уехать или в Скандинавские страны».
Спустя три дня, уже разговаривая с женой, Гордов признался, что когда он проехал по районам (в качестве депутата Верховного Совета), то увидел, в какой нищете и лишениях там живут люди, и «совершенно переродился». «Я убежден, что если сегодня распустить колхозы, завтра будет порядок, будет рынок, будет всё. Дайте людям жить, они имеют право на жизнь, они завоевали себе жизнь, отстаивали её!» и делал вывод: Сталин «разорил Россию».
Сталину доносили о таких настроения. В апреле 1946 г. в партячейки на местах был отправлен «приказ товарища Сталина»: решительно пресекать саму мысль о том, что «советским людям нужно время, чтобы прийти в себя после войны». В этот же год было отменено официальное празднование Дня Победы. Ну и далее понёсся поздний сталинизм.