В Первую мировую войну Россия вступила с прежде огромной зависимостью от импорта немецких автомобилей

И к чему это привело во время ПМВ («Научный диалог», №5, 2023).

«Наличие значительного числа автомобилей германских заводов, причём самых разных марок, вызывало проблемы эксплуатации, связанные с прекращением русско-немецкой торговли - нехватку запчастей и инструментов. Неслучайно почти 30 % автомобилей в 1917 году постоянно простаивали в ремонте. Ещё одно негативное последствие внушительного по меркам начала 1910-х годов импорта автомобилей из Германии заключалось в том, что производственные мощности автопромышленности противника, рассчитанные на экспорт (а Россия была крупнейшим клиентом, закупавшим 25% экспортных немецких машин, могли быть легко переориентированы на нужды вражеской армии; в войну Германия вступила с автозаводами, дававшими более 18 тыс. автомобилей в год.

России же переориентировать оказалось нечего. Дешёвый и качественный импорт предвоенных лет служил непреодолимым препятствием для возникновения жизнеспособной автомобильной промышленности. Несколько частных предприятий закрылось ещё до начала войны, сумев произвести около полутора сотен машин. На ходу остался лишь автомобильный отдел Русско-Балтийского завода, который мог изготовить меньше сотни машин в год, чем и занимался до эвакуации из Риги в 1915 году. Правда, и это маленькое производство держалось на иностранных комплектующих и государственных военных заказах, а не благодаря конкурентоспособной цене и качеству продукции.

В 1914-1917 годах военное ведомство заказало за границей 24.978 различных автомобилей, при этом ГВТУ переплачивало, часто получало машины несвоевременно, не в должном виде, и с трудом находило в Европе фирмы, готовые взяться за русские заказы из-за приоритета в отношении своих армий. Хуже того - сотни миллионов рублей, потраченных на эти закупки, решили проблему лишь частично: автомобилей в армии хронически не хватало до самого конца войны, а автопарк так и не достиг сопоставимых величин с автопарками главных союзников по Антанте и автопарком Германии».

В общем, вступать в затяжную войну, какой оказалась ПМВ, для России было безумием. Тем более, когда твой главный торговый партнёр – Германия, от поставок технологий и оборудования Россия зависела критически. Правда, когда царь и его окружение кричали «Гойда!», всем им казалось, что война не продлится дольше 2-3 месяцев. Гвардейцы даже заказывали спецформу для скорого парада в Берлине.

Но реальность была жестока. Россия располагала только безмерным морем неграмотной и полуграмотной крестьянской пехоты, и больше ничем.

Например, по станкам и зависимости их поставок из Германии была такая удручающая ситуация:

«Ахиллесовой пятой экономики Российской империи стала слабость её машиностроения. Успехи индустриализации начала ХХ века во многом обеспечивались недорогим импортом станков, двигателей, измерительных приборов, электрооборудования и иных средств производства. Иностранные станки, у которых имелись российские аналоги, стоили в среднем на 30-40% дешевле. Качество импортного товара также играло роль. «Комиссия собрания выборных московского купеческого сословия по германскому и австрийскому засильям» (была и такая! – Т.) отмечала в 1915 году, что причинами распространения германских товаров были их достоинства - «высокие качества германских изделий, аккуратность выполнения заказов, дешевизна, изящество».

Завозилось различное оборудование преимущественно из Германии. Так, металлообрабатывающих станков в 1913 году Россия ввезла 1 140 903 пудов, то есть 18.688 т., из них немецких — 13.077 т. (12.477 шт.), или 70%. Немецкие металлообрабатывающие станки составляли в предвоенные годы почти половину от общероссийского их потребления. Помимо этого, Германия продавала в Россию деревообрабатывающие станки (2283 шт. в 1913 году), паровые и гидравлические прессы, паровые молоты (597 шт.), стационарные двигатели внутреннего сгорания и газовые моторы (1776 шт.), динамо-машины, электромоторы, преобразователи и трансформаторы (1275 шт. только крупных, весом более 5 ц) и множество других средств производства.

В 1914—1917 годах доля русских станков в станочном парке сократилась до 19,8%. Станки сложные и точные, сложное электрооборудование по-прежнему приходилось искать и закупать за границей, но уже в более затруднительных условиях, с задержками, по гораздо более высоким ценам и без возможности выбрать хорошо знакомую инженерам и мастерам продукцию, адаптированную для русского рынка.

В результате потребность промышленности в станках оказалось невозможно удовлетворить. В июне 1916 года эту проблему обсуждало Особое совещание, признавшее, что «недостаток станков создаёт ныне замедление во всех производствах».

(Железные дороги также критически зависели от импорта из Германии – от станков до паровозов или компонентов их производства в России)

«И паровозы, и вагоны пришлось заказывать за границей — прежде всего в США, но это не обеспечило даже сохранение численности вагонного и паровозного парков на уровне 1914 года. К концу 1916 года вагонов насчитывалось на 14% меньше, паровозов — на 16%. Иностранные закупки позволили, однако, оттянуть апогей железнодорожного кризиса с 1915 года на конец 1916 года».

Если бы не поставки стран Антанты, уже к лету 1915 года России нечем было бы воевать (только если бросать крестьян в мясные штурмы). Но дальше воевали только уже ради Франции и Англии, что, впрочем, обе страны, которых спасла Россия от разгрома, никогда не ценили.