Женские типажи любительниц СССР

В комментариях к моему популярному посту о том, какие на свете существуют любители СССР, читатели время от времени пишут, что я незаслуженно обошёл вниманием женщин — так как в посте описаны, в основном, мужские типажи — Отставник, Берсерк, Учёный, Посмтмодернист и Профессионал. Кстати, если вы ещё не читали этот пост — то обязательно его почитайте, чтобы понимать, о чём именно идёт речь.

Действительно, фанаты СССР среди мужчин встречаются гораздо чаще — отчасти так происходит потому, что во многом женщины более рациональны и склонны жить сегодняшним днём, не устраивая пустых ахов и охов о "великой стране, которую развалили три алкоголика и две заграничные радиостанции". В план Даллеса женщины в основной массе тоже не верят — это прерогатива несостоявшихся пожилых мужчин, которые ищут внешнее оправдание собственной выученной беспомощности — "вот он Ален Даллес, помешал мне стать великим руководителем!" — вскрикивает такой пожилой совок, и моментально уносится на застеклённый балкон, чтобы проверить, как там среди поломанных лыж и драного кресла поживает чайный гриб по имени Валера.

Но несмотря на всю рационалистичность и приземлённость — фанаты СССР существуют и среди женщин, и лично мне удалось найти три основных типажа — которые встречаются как в литературе, так и в реальной жизни, и в сегодняшнем посте я вам про них подробно расскажу. 

«Маньячка»

Маньячка — ныне уходящий типаж любительницы совка, политические предпочтения которой были тесно связаны с сексуальной жизнью — точнее, с отсутствием таковой в нормальном виде. Политика в жизни Маньячки заменяла секс, а фигура великого мелиоратора и языковеда— была чем-то вроде архетипического "мужчины всей жизни" и сублимированного мужа. Не имея нормальной сексуальной жизни (её либо не было вообще, либо она не приносила удовлетворения и разрядки), Маньячка искала разрядку в чём-то внешнем — и бурно окуналась в политическую жизнь страны, одновременно влюбляясь в фигуру "верховного альфа-самца" — Генсека.

Маньячки массово стали появляться в годы правления Сталина — тотальная советская пропаганда и культ личности Вождя били в сексуальную сферу подобных дам, и у них возникала странная политически-эротическая зависимость. Во время выступления Генсека маньячка могла испытать нечто подобное оргазму — достигая высшей точки в момент бурных аплодисментов Вождю. Даже если у Маньячки был муж — то она могла относиться к нему с презрением, так как понимая, что уровня Сталина этому лысому, рыхлому и никчёмному существу никогда не достичь.

Бурная и нерастраченная сексуальная энергия Маньячки заставляла её идти по головам, продвигаясь по карьерной лестнице — в тридцатые годы подобные дамы легко взлетали до уровня всяких районных начальниц, развивая бурную деятельность и попутно уничтожая доносами всех конкуренток и конкурентов. И в жизни, и в сексе Маньячкам была свойственна жестокость — они получали удовольствие, граничащее с оргазмом, от мучений людей (как физического, так и морального), любили наслаждаться собственным превосходством. Казнить человека для Маньячки не составляло никакого труда — она объясняла себе это "необходимостью для родины и партии", но на самом деле она потакала тёмным сторонам своей личности, которые требовали жертв.

Классическая Маньячка описана в великолепном романе Владимира Войновича "Монументальная пропаганда" — сталинистка Аглая Ревкина живёт ради Сталина, пишет доносы на тех, кого считает "врагами", с наслаждением рассказывает о том, как в войну она вешала людей, а когда культ личности оказывается развенчан — то притаскивает снятую с постамента статую Сталина к себе домой и относится к ней как к живому мужчине.

Ныне Маньячки являются уходящим типажом, а дамы подобного конституционально-психологического склада к счастью больше не имеют возможности убивать людей и находят себя в чём-то другом — становясь "целительницами", "секс-госпожами" или участницами сект.

«Мышь»

Мышь стала любительницей СССР из страха и представляет собой пример классического "стокгольмского синдрома" — когда человека сперва много бьют, а затем он начинает любить своих мучителей. С самого детства Мышь была серой и неприметной, у неё было немного друзей, училась она хорошо — но при этом не имела никаких увлечений и ни о чём не мечтала — просто старалась быть "как все". Чисто внешне Мышь практически всегда соответствует своему типажу — имея серый и невыразительный внешний вид и абсолютно неразвитую, забитую и вытесненную сексуальную сферу.

Родители, жизненные обстоятельства и среда сделали Мышь бухгалтером или почтальоном, но чаще — работником системы образования, учительницей — наиболее часто в гуманитарной сфере. Преподавая детям литературу, Мышь занималась главным образом советской пропагандой — рассказывала детям о тяжёлой жизни на Загнивающем Западе, подкрепляя свои россказни западными книгами в фальшивых советских переводах. Те, кто учился в СССР, и сейчас легко вспомнят мышиные рассказы о Вечно живом деде, о том что первыми словами человека должны быть "Мама, Родина, Москва" и о том, как плохо и тяжело живётся детям в Чили под гнётом хунты Пиночета.

За границей Мышь не бывала никогда, все свои знания о внешнем мире черпала из часов политинформации среди педагогов и просмотра "Международной панорамы" по телевидению — но при этом верила, что живёт в лучшей в мире стране. Мечтала Мышь, как правило о том, чтобы купить осенью новые туфли и не опоздать к просмотру телефильма "Следствие ведут знатоки". Линии партии и правительства Мышь не противилась никогда — боясь, что ей дадут "меньше часов", и тогда она не купит пальто своему сыну и вообще будет жить впроголодь. В семидесятые годы Мышь с упоением рассказывала о великих книгах Брежнева "Малая земля", а в горбачёвские годы легко перевоплощалась — клеймила "застойного Брежнева" и восхищалась "идеалами Перестройки".

Эталонная Мышь показана в великолепном фильме Эльдара Рязанова "Дорогая Елена Сергеевна" — главная героиня фильма, учительница Елена обладает классической мышовьей внешностью и характером, являясь приспособленцем с двойной моралью — она рада возможности помочь собственной больной матери с помощью коррупции и кумовства, но тут же включает "честного советского человека", когда её просят об аналогичной услуге.

Ныне Мыши всё также работают в системе образования, снова заводят старую низкопробную шарманку о великолепной жизни в СССР, занимаются фальсификацией выборов, вбросами бюллетеней, репрессиями против инакомыслящих школьников и студентов и я боюсь, что они переживут всех нас с вами — потому что мыши и тараканы переживут даже атомную войну.

«Вечная Комсомолка»

В юности Вечная Комсомолка была каким-нибудь комсомольским вожаком, активным членом агитбригады или просто "советской активисткой на общественных началах", да так и осталась ей до седых волос — ничуть не повзрослев с тех пор. В отличие от нездоровой Маньячки и нудной Мыши с сексуальной сферой у Вечной Комсомолки было всё более чем в порядке, поэтому ни маньяческая жестокость, ни угрюмое мышиное занудство ей не свойственны — она любит СССР лишь за всякие общественные движи, поездки и культмассовые мероприятия, позволяющие ощущать пульс жизни.

Собственно, именно в этой сфере и лежит тоска Вечной Комсомолки по СССР — там прошла её молодость, песни у костра, лазанье по горам и поездки в социалистическую Болгарию к товарищу Тодору Живкову и братским болгарским комсомольцам — а сейчас в её жизни осталась только пенсия и опустевшая квартира без детей, которые разъехались кто куда. Жизнь стала пустой, и всё хорошее осталось где-то там, далеко.

Пожалуй, Вечная Комсомолка — наименее неприятный и наиболее коммуникативный типаж среди прочих других — она спокойно выслушивает вашу критику СССР и рассказы о репрессиях (без злобно раздуваемых ноздрей Маньячки и скорбно-тоскливого взора Мыши), и просто добавит в ответ — "но ведь было и что-то хорошее! Нельзя всё время думать о плохом". Во взрослой пост-советской жизни Вечная Комсомолка тоже чаще всего преуспела — её активность и коммуникабельность позволили ей достаточно легко стать директором фирмы, какой-нибудь начальницей среднего звена, иметь собственный бизнес. Вопрос о том, чем бы она занималась сейчас, если бы молодость прошла, а СССР остался — заставляет Вечную Комсомолку задуматься.

На счёт примеров из жизни — я думаю вы легко найдёте их и сами. Особенно интересно то, что иногда подобные дамы становятся демократическими политиками — выступая против совка, но где-то в душе сохраняя тёплые чувства об ушедшей комсомольской юности.


Вот такие женские типажи любительниц СССР мне удалось отыскать)

В комментариях можете дополнить пост своими наблюдениями, ну и в целом напишите в комментариях, что вы об этом думаете, интересно.