30 августа 2020, 12:14
Язык не столько формирует реальность, сколько является ее отражением. Так, по тому как в том или ином языке переводятся иностранные термины, можно многое сказать о культуре этого общества: иностранные концепты адаптируются под местные реалии и под местные системы ценностей.
Например, Ханна Арендт очень сокрушалась, что латинское понятие res publica (общее дело, общая вещь) было переведено на английский как common wealth (общее богатство, общее благополучие). То есть фокус внимания переносится на материальную сферу и удовлетворение материальных нужд. Арендт видела в этом ознаменование того, что главной, если не единственной целью англосаконской политии, становится накопление материальных богатств. Арендт была абсолютно, на 100% неправа, но эту тему я раскрою в лонгриде, который сейчас пишу и выложу на днях. А пока отметим, что переводя res publica как common wealth, мы показываем, что первостепенной значимостью для нас, англосаксов, является материальное благополучие.
Теперь вопрос. А как перевести res publica на русский? Ну хорошо, не res publica, а communitas, community? Я вот сколько ни думаю, а ничего адекватнее, чем “община” в голову не приходит. Но ведь в самом слове “община” слышится ветхий запах древности, “община” это то, что существовало когда-то давно, а потом исчезло. Было, да сплыло. Выходит, что актуальных слов для перевода понятия “community” в русском, пожалуй, что и нет, а то слово, что есть отсылает нас ко временам Царя Гороха. Следовательно, если верить великому и могучему русскому языку, то Россия - это общество, в котором больше не существует общего блага, общего дела и общего интереса. Иными словами, нынешняя Россия - это общество, в котором умерли республиканские ценности. Понимание этого факта, на мой взгляд, сильно облегчает анализ текущих проблем Российской Федерации.
Например, в этом контексте становится понятной крайне болезненная, прямо таки истерическая реакция на любые проявления республиканских ценностей и республиканское политическое действие в соседних государствах. Россия, как анти-республика, как огня боится любого республиканизма и приложит любые усилия, чтобы раздавить его в колыбели. Иными словами, Россия реагирует истерикой на “майданы” у своих границ не из каких-то геостратегических соображений, а потому, что общее дело и общее действие - это для нашей анти-республики - угроза метафизическая.
Использованная литература: источник