Добро можно делать … (Слово о языках)

Я не хотел их записывать, предвидя вал упрёков со всех сторон, но, как обычно, поддался на уговоры и внушения, которые мне сделал проф. Игорь Яковенко (Igor Yakovenko). 

Дело в том, что ответ Зеленского на первый указ Путина о льготной паспортизации, ответ на эту реакция избранного президентом Украины президента действующего и второй указ Путина о паспортизации, очень выразительно осветили важнейшую проблему культурно-исторической самоидентификации Украины. 

Первый указ был откровенно империалистическим по смыслу – Москва берёт под официальную опеку население <уже оккупированного> ОРДЛО. Зеленский в ответ заявил, что даст гражданство свободной Украины беглецам от путинской деспотии. 
Это означает, что он видит Украину историческим преемником ВКЛ, той «Литвой», куда бежали от московского произвола и знатные и незнатные. 
Порошенко ему возразил насчёт «святого украинского гражданства», заслужить которое «высокая честь», т.е. по сути отказался трактовать Украину как Западную Русь – альтернативную Восточной (понимаемой как московитско-ордынская), но как этно-национальное восточноевропейское государство, вырастающее из Киевской Руси.  
Эта концепция прекрасно корреспондирует с генеральной идеей новопринятого Верховной Радой закона о госязыке, а именно – форсированной дерусификации Украины. 

И следом пошёл второй путинский указ, в котором Украина уже фактически трактуется не как отпадающая (отрываемая) <по воле национал-путчистов> часть «Русского мира», но как колония, оставляемая метрополией, которая готова принять бывших колонистов, «метисов» и лояльных туземцев… 

Действительно, Украина оказалась перед необходимостью именно сейчас сделать очень важный выбор между трактовкой своей национальной истории: она – сонаследник общего государственного проекта, начавшегося с империи киевского кагана Ярослийва и продолженного унией между Московским царством и Гетманщиной, или она - южная часть Варяжской Руси, переходившая от Орды к ВКЛ, от ВКЛ к Речи Посполитой, потом поделенной между Крымом и Московским царством, потом ставшая частью Петровского проекта Европейской Российской империи, потом поделенная между Ленин и Пилсудским, потом соединённая Сталиным и Хрущёвым… и ставшая независимым национальным государством в 1991 году. 

Фактически Путин признал потерю Украины как части «Русского мира» и провал своего крайне амбициозного плана 2012 года восстановить «гибридный СССР» в некоей «мягкой» форме политико-культурно-экономического союза – такой североевразийской альтернативы ЕС.

И теперь самый болезненный вопрос – о русском языке и культуре в Украине. 

Я уже писал (пытаясь предупредить) месяц назад, что одной из причин политической катастрофы Порошенко станет его опора на национал-романтиков, упивающихся возможностью быстро и решительно провести дерусификацию Украины. 

Главный тезис национал-романтиков был и остаётся (скажу немного утрировано) таким: русская культура и язык – орудия агрессии и порабощения… Этот тезис базируется на концепции «оккупации Украины СССР». 
При этом СССР 1920 года понимается только и исключительно как реинкарнация Московско-Русской империи. 
По поводу такого взгляда можно приводит множество историко-политических и социо-культурологических доводов за и против, однако опасность абсолютизации позиции «оккупации» заключается в том, что она не только снимает с украинцев (в широком смысле слова) ответственность за коммунистическую тиранию, но и избавляет от выявления корней тоталитарности в украинском социуме. 

В этом смысле украинские национал-романтики напоминают советских теоретиков криминалистики, считавших источником преступности «родимые пятна капитализма» и в результате проворонивших третий вал «хулиганства» 60-х годов – прямое следствие окончательного разрушения сельской патриархальности. 

Доктрина «оккупации» - это универсальная национальная индульгенция.
Строго говоря, на западном направлении Москва «оккупировала» две обширные страны с сильными демократическими традициями: Новгородскую Землю в 16 веке и Украину в 17, хотя точнее, уже в 18 столетии.

Теперь к закону о языке (защите госязыка). Вот здесь очень важно понять: вся ли русская культура несёт рабство и агрессию? 
Если не вся, то лимиты и квоты надо вводить не в отношении всего русскоязычного культурного продукта, включая переводы, но против современного российского культурного влияния. И чтобы не создавать цензурного реестра – по аналогии с ватиканским Index Librorum Prohibitorum, достаточно просто сделать некую дату отсечения. Как с авторскими правами. Допустим, 20 лет. Хотят украинские издатели и книготорговцы наполнять прилавки мэтрами и монстрами соцреализма – исполать детинушкам… 

Совсем другое дело, если речь идёт о подспудном признании: наша культура слаба и неконкурентоспособна, нам нужна защита, такие «протекционистские тарифы». Но тут куда лучше помогает поддержка своего. 

Простой пример: четверть века назад рынок оказался завален переводами лучшей западной увлекательной литературы – фантастика, фэнтази, детективы (имел к этому небольшое отношение как сотрудник небольшой, но вредной книгоиздательской фирмы). И тут ответом стал буквально взрыв российской фантастики (и фэнтази) и «женского детектива». Издательства регистрировались в «зоне экономического благоприятствования» в Ингушетии (при Гуцериеве), авторам платили сущие гроши – и победа над западной литературой была просто оглушительной…
Поэтому лучше давать льготы, чем вводить квоты… Куда либеральней… 

Но есть доктрина полного цивилизационного разрыва Украины с Русской локальной цивилизацией (Русской субэкуменой), возникшей приблизительно на рубеже 16 века (тут маркер – первый собственно русский внутрицивилизационный конфликт между «осифлянами» и «нестяжателями»). 
В принципе, это будет второй в украинской истории цивилизационный разрыв. 
Первый был в 17 веке и был «зеркален» нынешнему – это выход из Речи Посполитой, с её избираемыми монархами, и альянс с московским престолом, который был уже настоящим «православным султанизмом». 

Надо понимать цену такого разрыва. Для компенсирующего включения в другую цивилизацию, не уступающую русской, вторым языком в Украине должен стать английский. Но даже получи он огромное распространение, его использование будет во-многом сугубо прикладным. Таким образом, Национальная Украина на поколение, а то и на два культурно очень сильно просядет. 

Есть два весьма наглядных примера этого и почти одновременных. Первый – это СССР. 
Кроме общей варваризации и цензурного отсечения от «идеалистических» и «реакционных» пластов западной культуры, ещё сказалась и замена французского языка как основного иностранного – немецким (английский вошёл в оборот только с середины 50-х). В результате Россия до сих пор культурный заповедник на эстетическом уровне 10-30 годов 20 века. 

Второй пример, и очень напоминающий нынешнюю украинскую ситуацию – палестинский ишув (еврейская община), где началась общественная кампания по внедрению искусственно сконструированного иврита (на основе сефардской модификации древнееврейского языка – максимально чуждого приезжающим на Святую землю ашкеназам).  
Задумывая <автономное> еврейское государство, первые политические сионисты как-то предполагали, что в нём будет господствовать немецкий язык: древнееврейский считался языком сугубо священным (лошн-кодеш), религиозным, а идиш (идиш-тейч) – жаргоном великого и могучего немецкого. 
И вдруг еврейские «почвенники» решили, что они не европейцы, что просвещённая и гуманистическая европейская культура, в которую евреи так влюбились в 18 веке, их безжалостно предала, внезапно помешавшись на каком-то совершенно средневековом антисемитизме, и что они – на самом деле ближневосточный народ, который должен говорить на ближневосточном языке, а не на староготском или староиспанском, записанном «ассирийским шрифтом» («ктав ашури»).

В результате этого в ишуве и в первые десятилетия Израиля был огромный гуманитарный провал. Усугублённый презрительным разрывом с идиш – языком рабства, языком изгнания (рассеяния, Галута). 
Но молодой нации нужны были хорошие солдаты, крестьяне-коммунары, рабочие, инженеры, агрономы… Высокий культурный уровень долго поддерживался за счёт беглецов из Германии и Польши. Всплеск израильского хай-тэка начался во многом благодаря огромному потоку специалистов из бывшего СССР в 90-е. 

В палестинском ишуве (при турках и при англичанах) и в Израиле была цель – создание новой нации, новой цивилизационной формы практически с чистого листа, считая, что влияние христианской европейской культуры и наследие пребывания в диаспоре-галута – более негативно, отягощают менталитет «новой породы евреев-борцов» (цитирую Менахема Бегина – ученика рафинированно культурного Владимира Жаботинского). Более рафинировано это выражалось в концепции «соединить Спарту и Афины». 
(Так получилось, что мои прадеды по материнской линии Смелянские и Смилянские - первопоселенцы (холуцим, увлекались толстовском) были известными в ишуве писателями - кто на иврит, кто на идиш). 

Честно говоря, я понимаю стремящихся культурно отсечь Украину от России. И не потому что русская культура глубоко имперская по своей природе (но часто – антиимпериалистическая при этом) или потому что она стала неописуемо вульгарна в своей популярной версии, но потому что в своих нынешних (т.е. последних двадцати лет) и элитарных проявлениях – это глубинное отрицание свободы и борьбы за личное достоинство, безнадёжность и духовное капитулянтство… Такое жалостно ноющее, с подвывом… 

Я совершенно не стараюсь навязать свою точку зрения на культурный выбор украинцев. 
Просто надо понимать все последствия предпочтения одной из двух цивилизационных моделей – условно Западная Русь (ВКЛ-2) со сбалансированным присутствием украинской и русской языковой, или модели национально-мобилизованного восточноевропейского государства (Речь Посполита-2).