Два конца для Пятого Рима: война и мир

Я совершенно согласен с Александром Прохановым, что Путин строит «Пятую империю» из руин Третьего Рима. Я совершенно согласен с тем, что московско-византийское царство - от Ивана III до Петра I было Третьим Римом. Но поскольку начиная с осени 1698 года и вплоть до 7 ноября 1917 Российская империя строилась на полном интеллектуальном подражании Западной Европы, я её «Римом» (т.е. державой, считающей себя центром Ойкумены и цивилизационным образцом для неё) называть не могу, хотя в последние полвека своей истории она достигла поистине ослепительного интеллектуального блеска и стала культурой мирового уровня.

Лении и Сталин пытались создать большевистский псевдо-Халифат. Однако, постепенно этот проект перетёк в «Четвертый Рим» - полуофициальное название которого стало «Советский Союз - родина трудящихся всего мира».

В марте 2014 года начался новый имперский проект – «Русский мир», явная попытка восстановить Российскую империю, но уже не на универсалистских принципах православного самодержавия или советского коммунизма, но на базе русского великодержавного национализма: в духе Александра III, Николая II и графа Столыпина. Пусть он считается «Пятой империей».

Но этот проект, как я и предсказывал весной 2014, просуществовал жалкие 100 дней. Уже к началу августа стало оглушительно ясно, что за исключением оккупированного в революционной неразберихе и аннексированного Крымского полуострова, вся «Новороссия» свелась к городской агломерации возле Донецка, Луганска и унылого куска донецкой степи, удерживаемых только благодаря ещё одной криптоинтервенции.

Полураспался даже создаваемый с такой помпой Евразийский Экономический союз.

Два десятилетия тому назад Александр Солженцын сокрушался: «целили в Советский Союз, а попали в Россию». Я сейчас не о том, что именно писатель и вождь консервативного крыла русского диссидентства более всего ругал «розовых» (сейчас говорят «леволиберальных») западных политиков за уступки Москве, требовал возобновления Холодной войны с напором 50-х, и что именно он внёс наибольший интеллектуальный вклад в сокрушение коммунизма. Солженицын сказал святую истину: поскольку СССР в его сталинской и послесталинской версии был реинкарнацией царской империи, то крах СССР как империи неизбежно ударил и по этническому и духовному ядру империи - русской части России.

Ведь ни один иной народ СССР не воспринял крах Союза как свою национальную катастрофу. Это как с Австро-Венгрией в 1918 году: даже вторая имперская нация - венгры считали распад Дунайской Монархии своим национальным освобождением.

Российская Федерации решила изображать из себя обкорнанную Российскую империю, по сути, признав Советский Союз - ещё одной формой исторического бытия «Великой России», а поэтому ужасно боится, что неостановимый процесс распада Российской империи продолжится и далее.

«Проект «Новороссия» и его прямое следствия - криптовойна с Украиной за Донбасс - это попытка вернуть «малой Империи» историческую витальность, законсервировать имперские (авторитарно-сословные) социальные порядки.

Я ещё не знаю, чем закончится новый Московско-Мюнхенско-Минский компромисс: длительным перемирием или краткосрочной передышкой и новым раундом боёв. Нет сомнения в том, что любой из этих вариантов губителен для путинизма. Тут как в эссе приятеля Солженцына Игоря Шафаревича «Две дороги к одному обрыву». Правда, белорусский математик и великорусский националист писал о том, что для человечества одинаково пагубны и западное конкурентное экономическое развитие и советская плановая погоня за хозяйственными показателями (ущерб природе и человеческой душе, а посему нужен «третий путь»).

Здесь же смысл проще: для перенапряженной застойной империи смерть таится и в истощительной* войне, и в мирном инерционном разложении.

Запад очень ясно дал понять, что отказ Кремля от мирного урегулирования переведёт начавшуюся почти год назад «игрушечную» Холодную войну из первой фазы во вторую. Как это было с Первой Холодной войной (Третьей Мировой).

Первая Холодная война началась в марте 1946 года Фултонской речью Чёрчилля и закончилась летом 1975 года подписанием Хельсинкских соглашений. Лозунгом Запада в этой Холодной войне было «сдерживание и отбрасывание коммунизма», а интеллектуальной программой «самая длинная телеграмма» американского посла в Москве Джорджа Кеннана, в которой он предполагал, что остановка экспансии коммунизма станет причиной его гибели. Однако к 1975 году западная дипломатия признала все советские приобретения.

Только в 1983 года, после того как советский лётчик сбил 1 сентября над Японским морем корейский пассажирский «Боинг», президент Рональд Рейган возобновил Холодную войну против «Советской Империи Зла», но уже под девизом «Отправим коммунизм на пепелище истории».

И победил, что подтвердила его триумфальная встреча москвичами и гостями столицы на Красной площади в мае 1988 года. В этой победе, по моему убеждению, главным было не страх советской верхушке перед ракетами средней дальности, нацеленными прямо на окна их кабинетов с 10-минутным подлётным временем, и не финансовый крах, вызванный демпингом аравийской нефти, но 6 лет «детанта» («разрядки напряженности») - с 72-го по 78-ой год, когда нарождающийся советский средний класс успел «понюхать»заграничной жизни и стал отвыкать от безумия конфронтации с Западом и аскетизма в духе 50-60-х. Возвращение в ту эпоху показалось невыносимым.

И тут стало ясно, что стратегический проигрыш Запада оказался метастратегическим выигрышем: что толку было СССР во включении в его империум бывшего французского Индокитая и бывших португальских колоний на юге Африке, и даже Никарагуа, если и референты ЦК КПСС уже мысленно социализм приговорили.

Точно также с марта 2014 года по февраль 2015 года Запад только сдерживал Путина. Срыв урегулирования станет для Запада сигналом к уничтожению путинизма. Нужные поставки противотанкового оружия обеспечит «афганско-чеченский» уровень похоронок. Это будет сочетаться с возвращением к подзабытому экономическому убожеству начала 2000-х. И неминуемый социально-политический взрыв. С этой точки зрения теряет значение точное прохождение «линии размежевания»: ибо «Украина без Донбасса» будет столь же консолидированным и опасным соседом России, как «Франция без Эльзаса-Лотарингии» стала консолидированным и опасным соседом Германии.

Энергии Западной Европе придаст то, что Путин превратил свою борьбу за «Русский мир» не только в стремление присоединить три пограничные украинские провинции, но и в стремление с помощью прямо или косвенно купленных креатур разрушить Европейский союза. Но мечта Европы о политическом и цивилизационном объединении насчитывет 12 столетий, что на век дольше любой Русской государственности, и не путинским кунштюкам с одновременным заигрыванием с полуфашистами и леваками эту мечту похоронить.

Путин сам попал в заботливо созданную им себе ловушку. Давно было замечено, что при авторитарных режимах, где нет реального полновластного парламентаризма, но уже есть зачатки гражданского общества, как например, было в Российской, Авто-Венгерской и Германской империях власть становится заложником крайнего истеричного национализма. Так общественность находит своё самовыражение, с одной стороны, изо всех сил влияя на политику, с другой, не опасаясь пострадать за оппозиционность. Кремль выпустил из бутылки такого националистического джина, изгнать которого сможет только национальная катастрофа - закономерный итог проигрыша противоборства с Западом.

Путинская Россия даже не может предложить целостного альтернативного проекта для европейцев (разумеется, кроме гомофобии, защиты «сакральных ценностей» и антиамериканизма - но это всё для маргиналов). Ведь Кремль борется и с ксенофобией и антиисламскими настроениями (в духе сторонников Марин Ле Пэн), и с антибанковскими инициативами (в духе новых правителей Греции).

Итак, если Путин не прекратит под любым благовидным предлогом свою «Большую игру»

в Украине, он встретит отпор объединённого Запада. И этого противоборства его режим долго не выдержит.

Когда Киев согласится на любое перемирие, то российские медиа вместо репортажей о боях на Донбассе будут обречены переключится на репортажи о российской помощи жителям «свободного» Донбасса. И тогда не только пенсионеры, с изумлением узнавшие что пучок укропа стоит доллар, но и путинский средний класс, обреченный обменять поездки в Турцию на отдых в Крыму, а Кипр - на Сочи и Абхазию, начнут пробовать на вкус лозунг «Хватит кормить Донбасс», наскоро переделанный из аналогичного про Кавказ.

Кремль 15 лет потратил на превращение возникавшего при Горбачёве и Ельцине протогражданского общества в конгломерат трусливых аполитичных мещан-конформистов. Вместо гражданского самоуважения населению внедряли дикарские предрассудки и такой безудержный национализм, который западная Европа изжила уже 70 лет назад. И вот дальше Путина ждёт педагогически очень полезное для любого автократа зрелище мгновенного «перевёртывания» народной любви во всенародную ненависть - поскольку именно так реагируют массы схожего типа на осознания беспросветного национального тупика.

Сегодня Путин полностью повторяет путь кайзеровской Германии, отвлекая народ непрерывным каскадом воинственных выпадов и угрожающих инициатив, и тем самым сколачивая против себя всё более и более широкую международную коалицию.

Мы знаем, что этот путь привел Германию к поражению и революции, а кайзера к отречению и унизительному бегству в Голландию.

Но если бы его величество Вильгельм II посмел бы в июле 1914 года отступить, отводя от своей страны угрозу войны, то очень скоро в Германии бы поднялось мощное движение против него. С одной стороны, левых, требующих реального парламентаризма и прекращения истребления бюджета в топке гонки вооружений. С другой, стороны, правых, разъярённых «капитулянтской сдачей геополитических позиций». Кстати, ровно та же дилемма было перед его кузеном Николаем II.

Применим солженицыновскую манеру словообразования.

«Большой игрой» назвали англо-российское соперничество за контроль над Центральной Азией во второй половине XIX века. Причём российские дипломаты всё время отвечали на возмущённые ноты британских коллег, что совершенно не контролируют самовольно действующих генералов, и поэтому не могут отвечать за невольный обман партнёров, которым неоднократно была обещана остановка экспансии. Что-то знакомое, не правда ли?

Отдал шпагу (сдался) поручику пограничной службы Нидерландского королевства.

Это слово тогда уже знали.