Фашизм в России, иди кто победил победителя?

В очередную годовщину победы во Второй мировой войне российские политики произнесли ритуальные фразы о великом подвиге советского народа, который, понеся огромные жертвы, спас человечество от коричневой чумы. Жертвы действительно были огромными. Недавно в Госдуме были приведены данные советского Госплана: убыль населения СССР в 1941—1945 гг. составила 52 миллиона человек. Безвозвратные потери в результате «факторов войны» превысили 19 миллионов военнослужащих и 23 миллиона гражданского населения. Правда и то, что народы бывшего Советского Союза совершили подвиг. Стоит, однако, добавить, что, спасши страны Центрально-Восточной Европы от коричневой чумы, советская армия принесла туда чуму красную. И что жертв могло бы быть намного меньше, если бы не чудовищные ошибки Сталина и его подручных и не менее чудовищное обыкновение советских маршалов и генералов компенсировать свою безграмотность, заваливая солдатскими трупами оборону противника. Впрочем, об этом было сказано и написано немало, в том числе и в этом журнале.

Но есть одно обстоятельство, о котором очень не любят упоминать российские политики и журналисты. Зловещая ирония истории в том, что путинская Россия, провозглашая себя главным победителем фашизма, сама сползает в фашистский омут и ищет союзников за рубежом среди крайне правых и неонацистских партий и движений.

"Русский" фашизм: истоки

В начале ХХ века в России возникли «Черные сотни», первое фашистское движение в истории. Прообразом штурмовых отрядов Гитлера и чернорубашечников Муссолини стали дружины Союза русского народа и Союза Михаила Архангела, громившие еврейские кварталы в черте оседлости. Программы этих организаций содержали все основные элементы фашистской доктрины: культ вождя, ориентацию на традиционные ценности, поиск социально-политического идеала в прошлом, воинствующий национализм и, в случае нацизма, оголтелый расизм.

Монарх (впоследствии — фюрер, дуче, генеральный секретарь) провозглашался самодержавным лидером, вождем, чья власть не подчиняется никаким законам и институтам. Любое ограничение личной власти «монарха-вождя» рассматривалось как покушение на устои государственности. Это считалось (возможно, не без оснований) соответствующим русскому менталитету и историческим традициям.

Фашистскому духу соответствовала идея о «господствующем значении во всей государственной жизни» русского народа, «сгруппировавшего около себя инородцев», причем преимущественные права русских должны быть зафиксированы в законодательстве. Широкой популярностью пользовался лозунг «Россия — для русских». Важное место занимало восстановление единства монарха и народа, которое, по мнению черносотенных идеологов, нарушалось бюрократическим аппаратом и кознями либералов-западников, особенно еврейского происхождения. Планировалось обеспечить улучшение социального и экономического положения крестьянства и пролетариата, но исключительно русского происхождения, нацеленное на создание образа монарха как «радетеля о народных интересах».

К «истинно русским идеалам» относился патологический антисемитизм. Предполагалось полностью вытеснить евреев из политической, экономической и интеллектуальной жизни империи. В черносотенной среде была изготовлена антисемитская фальшивка — Протоколы сионских мудрецов, ставшая настольной книгой вождей гитлеровской Германии. Для черносотенцев, как позже для нацистов, еврейство концентрировало в себе все неприемлемое: либерализм, парламентаризм, интернационализм и ориентацию на европейский образ жизни.

Нацизм и черносотенство стремились к реваншу: в Германии за поражения в Первой мировой войне, в России — в Русско-японской войне. Российский исследователь М. Вторушин отмечает: «Идеологические установки черносотенных организаций России (в отношении еврейского и польского населения империи. — Ю. Ф.) во многом совпадают с Нюрнбергскими расовыми законами, которые были приняты нацистами Германии в 1935 году и их политикой „аризации“ в отношении еврейской буржуазии, осуществлявшейся с 1938 года».

Массовая база черносотенного движения формировалась из средних социальных слоев и рабочего класса. Но, что свойственно и европейскому фашизму 1920—30-х гг., наряду с лавочниками, рабочими и люмпенами, в этом движении участвовали и его возглавляли представители образованного класса и высших слоев. В Союзе русского народа, например, состояли 32 из 70 епископов Русской православной церкви, среди них будущий патриарх Тихон; видные деятели науки и культуры, в том числе поэты К. Случевский и М. Кузмин; будущий президент Академии наук СССР академик В. Комаров; художники В. Васнецов, К. Маковский и Н. Рерих; актриса М. Савина; ученые И. Мичурин, Д. Менделеев. Список можно продолжить.

Возрождение "русского" фашизма

После Гражданской войны 1918—22 гг. черносотенные группы были ликвидированы. Однако в середине ХХ века фашистские настроения в обществе и власти стали возрождаться. В СССР утвердился государственный антисемитизм. Из рассекреченных документов КГБ известно, что в середине 1950-х гг. в стране появились первые нацистские и фашистские организации, состоявшие главным образом из студенческой молодежи.

В середине 1980-х гг. молодежный нацизм в СССР вышел из подполья. В Москве и Ленинграде в день рождения Гитлера проходили демонстрации молодых людей в черных рубашках со свастиками на рукаве. Правоохранительные органы не противодействовали этим проявлениям. «Представители госбезопасности еще в конце 1970-х прямо запрещали МВД принимать меры в отношении существовавших фашистских групп». Нацистов «использовали в качестве пугала для населения, высказывавшего заметное недовольство ухудшавшимися условиями жизни». Откровенно фашистскую направленность имело возникшее в 1980 году общество «Память».

В 1960—80-е гг. взгляды черносотенного толка распространились в творческой интеллигенции, особенно среди писателей, группировавшихся вокруг журнала ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия». Идеологическим центром русского фашизма стало созданное в 1965 году Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры и образованный при нем Русский клуб. Наряду с малоизвестными литераторами в этом обществе участвовали академик Борис Рыбаков; художники Павел Корин и Илья Глазунов, ставший после краха СССР любимым кремлевским живописцем; писатели Леонид Леонов и Владимир Солоухин; композитор Георгий Свиридов и другие.

Хотя воззрения этих групп были несовместимы с марксизмом-ленинизмом, высшее партийное руководство, в том числе Брежнев и Суслов, снисходительно относилось к русскому фашизму, рассматривая его как противовес либеральному крылу в КПСС. Репрессиям подвергались лишь группировки, выступавшие с открыто антисоветских позиций, например, подпольный Всероссийский социал-христианский союз освобождения народа. Но группы, не бросавшие открыто вызов КПСС, как правило, имели возможность существовать, хотя и не получили широкого доступа к средствам массовой информации.

Русское фашистское движение пользовалось поддержкой так называемой Русской партии в КПСС, неформального объединения высокопоставленных сотрудников аппарата ЦК КПСС и ЦК ВЛКСМ, деятелей культуры и науки, разделявших сходные политические взгляды. В них сочетался антисемитизм и сталинизм, патологическая враждебность в отношении Запада и сторонников либеральной трансформации социализма. Среди них обычно называют бывших в то время членами Политбюро Полянского, Кириленко, Шелепина, Воротникова; руководителя Белоруссии Машерова; секретаря ЦК Зимянина; председателя Госкомспорта Павлова; писателей Михаила Шолохова, Сергея Михалкова и некоторых других.

Как писал исследователь русского национализма Александр Верховский со ссылкой на работу Николая Митрохина, «изначальный ортодоксальный сталинизм все более поддавался под давлением нового, православного и/или этнически сфокусированного русского национализма. <…> В конце концов, чистый сталинизм просто исчез. Но нельзя не заметить, <…> что „красный патриотизм“ как более широкая идеология не только сохранился тогда в „русской партии“, но и продолжал доминировать (не по числу персонажей, а по их совокупному общественному весу) над „белым“. Другое дело, что со временем „красные“ и „белые“ националисты стали толерантнее друг к другу».

Постепенно свойственные Русскому клубу и Русской партии представления распространились среди студентов и технической интеллигенции, в офицерском корпусе армии и госбезопасности, военно-промышленном комплексе, иерархии РПЦ и партийном аппарате. Эти взгляды представляли собой зачаточные формы русской фашистской идеологии. Вкратце они сводились к следующим положениям.

Запад является имманентным врагом России и «русской цивилизации», основанной на православных ценностях, стремится максимально ослабить и уничтожить Россию. Антироссийская политика Запада инспирируется сионистскими кругами, ненавидящими Россию как главную силу, противостоящую сионизму, стремящемуся к мировому господству.

Большевистская революция была результатом «еврейского заговора». Пришедшие к власти большевики, действуя по инструкциям сионистских кругов, систематически уничтожали «русскую цивилизацию» и русский образ жизни. Сталин изменил природу советского режима, придал ему русский национальный характер и ограничил влияние еврейства в советской элите.

После смерти Сталина в советском истеблишменте борются две группировки: прозападная, либеральная, преимущественно еврейская по этническому происхождению, связанная с международным сионизмом, и русская, отстаивающая сохранение СССР в качестве силы, противостоящей американской гегемонии.

Православная версия христианства и Русская православная церковь являются, используя современную терминологию, ключевыми духовными и институциональными «скрепами» русского общества, обуславливающими его единство, социальную и политическую стабильность, а также способность дать отпор разрушительным идеологическим влияниям, идущим из Европы.

«Фашизация» России

После краха СССР эти взгляды, дополненные версией о том, что распад СССР был результатом предательства Горбачева и либерального крыла в КПСС, широко распространились в российском обществе и стали в 1990-е гг. интеллектуальной основой антиельцинской оппозиции. Объяснение распада Советского Союза интригами внешних сил и изменой в высшем руководстве, естественно, намного комфортнее для бывшей советской номенклатуры, чем признание неустранимых пороков советской системы. Кроме того, эта версия позволяла обосновать неизбежность противостояния с Западом и, соответственно, особую роль вооруженных сил, госбезопасности, военной промышленности и пропагандистских структур, предназначенных для противоборства с Европой и особенно США.

В начале 1990-х гг. в России начали публиковать недоступную ранее литературу, в частности книги Ивана Ильина и другие эмигрантские издания фашистского толка, нашедшие своего читателя как в массах, так и в руководстве страны. Их идеи давали простые, понятные этому читателю ответы на вопросы об исторической судьбе России. Это стало одной из предпосылок возникновения в 1990-х гг. множества групп и организаций неочерносотенного и неофашистского толка.

Некоторые из них быстро стали известными и превратились в заметный фактор политической жизни, как, например, ЛДПР Жириновского. Она была создана ЦК КПСС и КГБ и изначально являлась «пятой колонной» в оппозиционном движении. Успех ЛДПР объяснялся способностью ее лидера улавливать настроения масс и люмпенизированной части интеллигенции, шокированных стремительными и глубокими социальными переменами. Видное место заняла Национал-большевистская партия во главе с второразрядным, но крайне амбициозным писателем Лимоновым. В середине 2000-х гг. был воссоздан Союз русского народа, первым лидером которого стал в прошлом один из руководителей Министерства обороны генерал-лейтенант Леонид Ивашов. Серьезную опасность представляли неофашистские организации, объединявшие отставных и действующих военных, например, Союз советских офицеров, возглавлявшийся Станиславом Тереховым, активно участвовавший в «красно-коричневом» мятеже осенью 1993 года.

Широкую известность в этих кругах приобрел Александр Дугин, претендующий на роль ведущего идеолога русского фашистского движения. Его тексты подчас дословно повторяют бредовые писания нацистских пропагандистов, мечтавших о мировом господстве арийской расы. Нордическая арийская раса, писал, например, Дугин, «в сущности, определяется не столько биологией, сколько той метафизической миссией, отражением которой во плоти является сама ее биология. Арийская раса Субъекта — это раса нордических воинов-священников. <…> Арийская раса состоит из сыновей Аполлона, световых людей, ангелов во плоти».

Размышления Дугина о «метафизической миссии» арийской расы оказались востребованными российским генералитетом. В 1992 году он начал читать лекции в Военной академии Генштаба. По словам Дугина, с пригласившими его на эту работу генералами он «познакомился в ходе патриотической деятельности». «Все были растеряны и искали новую основу для борьбы против того, что осознавалось как высшее зло — западнические реформы. Тогда же завязались мои контакты с высшими кругами военных». Возможно, обитатели российского Генерального штаба и видели себя в роли «сыновей Аполлона» или мужественных «нордических воинов-священников», но, скорее, они нашли в полубезумных писаниях идеолога русского фашизма аргументы против демократических реформ, глубоко противных российскому военному истеблишменту.

Хотя неофашистские организации действовали на протяжении всего постсоветского периода, формирование в России фашистского режима началось с возвращения Путина в Кремль в 2012 году и резко усилилось после вторжения в Украину. «К середине 2014 года Путин стал подлинным массовым лидером, причем именно фашистского образца. <…> Режим личной власти Путина, опирающийся на коррумпированную чиновничью олигархию, имеет многие черты фашистской диктатуры», — писал известный российский социолог Игорь Эйдман.

Внешнеполитическая доктрина путинского режима, идея Русского мира и «разделенной русской нации» и ее воплощение — аннексия Крыма и попытка создания Новороссии, фактический аншлюс Абхазии и Южной Осетии — были почти дословно заимствованы у Национал-большевистской партии, в программе которой говорилось: «НБП требует воссоединения с Россией территорий сопредельных государств, где русские составляют большинство населения. НБП также требует защиты прав русских в других государствах любыми средствами, которые для этого потребуются. <…> НБП выступает за воссоединение Белоруссии и России. Следующим нашим шагом станет присоединение северного Казахстана, восточной и южной Украины с Крымом, Приднестровья, Южной Осетии, Абхазии, русских районов бывшего СССР. <…> Глобальная цель национал-большевиков — создание великой евразийской сверхдержавы. Главными внешнеполитическими врагами национал-большевизма являются США и страны НАТО». В свою очередь, лимоновцы, не мудрствуя лукаво, переписали эти тезисы у гитлеровских теоретиков и дипломатов, заменив немцев на русских, Австрию на Белоруссию и Украину, а Судеты на северный Казахстан.

Бросается в глаза разительное сходство между фашистским культом традиции и характерным для современной России утверждением в массовом сознании «духовных скреп» на основе «традиционных православных ценностей». В стране установлена персоналистская диктатура Путина, опирающаяся на поддержку 80—85 % населения. В государственной пропаганде особую роль играет тезис о «единстве народа», утверждающий превосходство этнического фактора (принадлежности к русской нации) над социальными различиями.

Нарастание националистических, праворадикальных настроений в массовом сознании и востребованность соответствующих концепций правящей верхушкой приводят к прогрессирующей фашизации страны. «Нынешнюю социально-политическую ситуацию в России можно охарактеризовать как „профашистскую“ <…> Эти явления стали обнаруживать себя в последние годы <…> Угроза фашизма в стране, где потерпел поражение социализм, дважды совершился не только экономический и социальный, но и идеологический переворот, становится реальностью. Особую опасность в России представляет то, что начала фашизма отмечаются в конструкции правящей элиты — политическом корпоративизме — и в распыленности профашистских настроений в различных социальных группах, движениях и организациях».

Друзья Путина в Европе

Первые контакты российских фашистских групп и персонажей с ультраправыми и неофашистскими организациями в Европе относятся к середине 1992 года, когда по инициативе Александра Дугина Москву посетил бельгийский политик и писатель Жан Тириар. С середины 1990-х гг. российские государственные СМИ сотрудничают с деятелями неофашистского направления, в том числе отрицающими Холокост, сторонниками теорий мирового «закулисного» правительства и т. п. Так, в 1996 году в России появился немецкий неонацист Эрнст Цундел, работавший на государственную радиостанцию «Голос России». Он пропагандировал идеи «отрицателей Холокоста». Это вызвало протесты в Германии и, опасаясь скандала, руководство «Голоса России» было вынуждено прекратить сотрудничество с Цунделом.

Кремль начал искать контакты с праворадикальными кругами в Европе в 2007—2008 гг. В частности, был создан Институт демократии и сотрудничества, имеющий отделения в Нью-Йорке и Париже, которые возглавили соответственно некто Мигранян и близкая сподвижница Дмитрия Рогозина Нарочницкая. Одной из ее задач было установление связей с Национальным фронтом и его лидером Марин Ле Пен. В августе 2013 года Марин Ле Пен посетила Москву, где встретилась с вице-премьером Дмитрием Рогозиным.

Однако до 2014 года сотрудничество с праворадикальными и неонацистскими силами в Европе, за исключением французского Национального фронта, рассматривались в Москве как нечто второстепенное. Это неслучайно. До агрессии против Украины российское руководство делало ставку на контакты с крупными западными корпорациями и ключевыми фигурами политического мейнстрима, рассматривая их как наиболее эффективные каналы влияния на политику европейских государств.

Однако агрессия против Украины изменила ситуацию. Респектабельные, заботящиеся о своей репутации западные деятели в большинстве своем осуждают аннексию Крыма и «гибридную» войну на Донбассе. Из действительно влиятельных европейских политиков готовы сотрудничать с Москвой и выступают за снятие санкций, пожалуй, только провалившийся кандидат в президенты Франции от республиканской партии Франсуа Фийон и венгерский лидер Виктор Орбан. В итоге с 2014 года Москва ищет союзников среди маргинальной части европейских политических кругов как праворадикальной, фашистской, так и крайне левой ориентации, которые придерживаются антиамериканских взглядов, ненавидят европейскую интеграцию и европейские институты.

Выдавая желаемое за действительное, в Кремле решили, что крайне правые, такие как Национальный фронт Марин Ле Пен, и крайне левые, вроде ее соперника на последних президентских выборах, бывшего троцкиста Жан-Люка Меланшона или, например, Левой партии в Германии, могут развалить Европейский союз, отменить экономические санкции и вместе с Москвой выступить против Соединенных Штатов.

«Друзья Путина» в Европе и вправду считают Россию союзником. Но, похоже, российские дипломаты и политологи переоценили влияние этих партий и группировок. На последних президентских выборах во Франции убедительную победу одержал Эммануэль Макрон, ясно заявивший, что сегодня «нет никаких причин позволять России нарушать нормы международного права».

Наибольшим успехом российской политики явилось лишь участие представителей крайне правых и крайне левых партий в качестве международных наблюдателей на так называемом «референдуме» 16 марта 2014 года в Крыму и «выборах» в оккупированной части Донецкой и Луганской областей в ноябре 2014 года. Среди них были члены Партии свободы Австрии, Фламандского интереса из Бельгии, французского Национального фронта, болгарской Атаки, итальянских Лиги Севера и Forza Italia, венгерского Йоббика и некоторых других, практически никому не известных, например, чешских Severočeši.cz и No to Brussels-Popular Democracy.

Похоже, Москва зря тратит деньги, финансируя праворадикальные и неофашистские партии и группировки в Европе. Сколько именно миллионов долларов и евро потерял в результате этого российский бюджет, сказать трудно. Российские «спонсоры» этих группировок и тем более их вожди заинтересованы в том, чтобы сведения об этом не просочились в СМИ и не были обнародованы. Тем не менее известно, что европейские крайне правые группировки и партии получают финансовую поддержку из российских источников. В частности,

• Жан-Мари Ле Пен, основатель Национального фронта и отец Марин Ле Пен, в апреле 2014 года получил при посредничестве в то время видного члена Национального фронта Эймерика Шопрада и содействии российского олигарха Константина Малофеева два миллиона евро от зарегистрированной на Кипре российской офшорной фирмы Vernonsia Holdings Ltd, связанной с российской инвестиционной компанией ВЭБ Капитал, являющейся дочерним предприятием Внешэкономбанка.

• В сентябре 2014 года при посредничестве некоего Жан-Люка Шаффхаузера Национальный фронт получил заем в девять или десять миллионов евро от Первого российско-чешского банка, который принадлежал структурам, управляемым Геннадием Тимченко. Сам Шаффхаузер за посредничество в этой операции заработал 140 тысяч долларов.

• Осенью 2014 года стало известно, что Москва предоставляет финансовую помощь немецкой партии Альтернатива для Германии, содействуя принадлежащему ей магазину, торгующему инвестиционным золотом. Руководство партии, разумеется, отрицало эту информацию, однако в суд с требованием официального опровержения не обращалось.

• В сентябре 2015 года было объявлено, что руководитель Российского имперского движения Станислав Воробьев передал шведской праворадикальной организации Северное движение сопротивления некоторую сумму денег.

Правда, займы легко отслеживаются, а передача денег в конвертах или чемоданчиках примитивна и опасна. Можно предположить, что в соответствии с духом времени Москва оплачивает мероприятия, проводимые близкими к ней организациями; платит прокремлевским политикам за рубежом крупные гонорары за выступления в российских СМИ (вспомним 50 тысяч долларов, которые получил в США бывший советник по национальной безопасности Майкл Флинн от Russia Today за пару выступлений); фирмам, сотрудничающим с такого рода организациями, предоставляются выгодные контракты, а активистам фашистских группировок даются гранты на исследования и обучение.

Европейцы в большинстве своем оказались устойчивы к ультраправой и неофашистской пропаганде. Иное дело россияне. Массовый психоз, неслучайно получивший название «победобесие», — один из признаков становления в России «нового тоталитаризма», на сей раз в его фашистском варианте.