17 сентября 2020, 10:42
В Китае, который претендует на новый мировой центр силы, свой подход к проблеме «беженцев». О нём рассказывает китаевед Елена Соболева из ВШЭ («Мировая экономика и международные отношения», ИМЭМО РАН, №1, 2019).
Беженцы есть и в Китае. Самая многочисленная их группа – этнические китайцы, бежавшие на историческую родину из-за притеснений в других странах Азии (из Индонезии, Вьетнама и др.) Их по официальным данным – более 300 тыс. человек. Многие бежали в Китай ещё в начале 1980-х, но большинство из них до сих пор не получили гражданство КНР. Любой иностранец, даже китайского происхождения, априори и вызывает подозрение у китайских властей, и, считается, что должен заслужить гражданство. Есть в этой ситуации и политическая уловка Пекина – заявлять всему миру, что Китай является страной, принявшей большое число беженцев.
Следующие категории беженцев имеют ещё меньше прав. Это – бывшие граждане КНДР, нелегально перешедшие границу (до 30 тыс. человек). Представители нескольких племён из Бирмы. Наконец, лица из Южной Азии и Ближнего Востока официально подавшие заявку на статус беженца – но счёт им идёт на сотни. У всех них почти нет шансов получить гражданство Китая, и только их дети теоретически смогут получить китайский паспорт. Например, в Китае северокорейцы считаются нелегальными мигрантами и не имеют возможности подать заявку на получение статуса беженца. Беженцы из Мяьнмы имеют и вовсе непонятный статус «приграничный народ».
Международный миграционный кризис и роль КНР в его разрешении довольно часто освещаются в китайской прессе. Идея о том, что возвышение страны предполагает активизацию её деятельности в разрешении кризиса и участие в программах переселения беженцев, воспринимается негативно как в официальной прессе, так и в социальных медиа. Как правило, нежелание принимать беженцев из стран Африки или Ближнего Востока объясняется тремя причинами.
- Во-первых, предоставление им убежища рассматривается как угроза социальной стабильности.
- Во-вторых, поскольку Китай не причастен к возникновению кризиса, считается, что он не должен участвовать и в его разрешении.
- Третий аргумент заключается в том, что КНР сама страдает от перенаселения и является развивающимся государством, следовательно, от неё не должны требовать активного содействия решению данной проблемы.
- Кроме того, Пекин выступает против практики переселения беженцев как таковой, заявляя, что беженцы – это не мигранты, они хотят вернуться обратно после стабилизации обстановки на родине. Поэтому, по мнению КНР, бороться следует с причинами конфликта, а не заниматься переселением беженцев в другие страны».
То, что Китай якобы и сам страдает от наплыва беженцев, позволяет ему платить мизерные взносы в международные организации, занимающиеся этой проблемой. Например, в 2017 г. КНР заняла 31-е место среди доноров УВКБ с пожертвованием в размере 11 млн 144 тыс. долларов, что более чем в 100 раз меньше пожертвования правительства США за этот период.
И, наконец, одна из практик разрешения проблем с частью беженцев в Китае. Когда в июне 2011 г. беженцы из штата Качин в Мьянме пытались найти убежище от межплеменной резни в китайской Юньнани, Китай не позволил некоторым из них пересечь границу. Кроме того, правительство КНР не предоставило пострадавшим гуманитарную помощь, пропустив только три гуманитарных конвоя ООН, что заставило многих вернуться обратно до завершения конфликта (иначе они умерли бы от голода в китайских лагерях беженцев). А в августе 2012 г. около 5 тыс. беженцев были и вовсе насильно отправлены обратно на родину, где продолжались вооруженные столкновения – Китай посчитал, что они достаточно отдохнули и набрались сил на его территории.