Liberté, Égalité, Fraternité...

Разумеется, есть сферы, в которых люди абсолютно равны и должны пользоваться равными правами.

Необходимость существования социальных лифтов, тоже представляется совершенно очевидной. 

Говоря о неравенстве, я имел в виду совершенно иное. Есть другие области, в которых люди столь же очевидно неравны.

И разница между правыми и левыми определяется не отношением к вопросам собственности, роли государства или социальной политики. Всё это вторично, непринципиально и зависит от конкретных ситуаций. Правизна и левизна определяется признанием или непризнанием неравенства между людьми там, где оно есть.

Люди неравны в том, что одни из нас рождаются мужчинами, а другие женщинами. И гендерные роли в этом мире весьма различны. Раньше это признавалось. Существовала концепция семейной зарплаты, достаточной для того, чтобы мужчина мог прокормить свою семью. Cчиталось, что мужчина должен зарабатывать деньги, а женщина - тратить их. Потом мир впал в ничтожность. Под лозунгом равенства женщин начали загонять на работу, а мужчин... о, с мужчинами произошла ещё более печальная история.

Люди неравны в том, что одни из нac рождаются воинами, а другие - мирными жителями. Пока это признавалось, существовал принцип: одни воюют и не платят налогов, другие платят налоги и не воюют. Осуществлять этот принцип удавалось не всегда и нe на все сто процентов, но в целом он работал. Потом мир впал в ничтожность, и воинов обложили налогами, а налогоплательщиков поставили под ружьё. Началось это безумство, как и много других безумств, с французской революции. В последующие века произошли самые страшные войны в истории человечества. Кажется, лишь немногие отдают себе отчёт в том, что ужасы Марны или Сталинграда - это прямое следствие воплощения в жизнь левой идеи равенства.
 
Левые любят приписывать правым стремление к восстановлению сословного деления. Это абсурд. Цивилизованные страны одна за другой отказываются от призывных армий, и правый идеал профессиональной армии торжествует без всякого восстановления сословий. Достаточно просто отменить воинскую повинность.

Можно сколько угодно обосновывать существование массовых армий их взаимосвязью с массовым производством - левые всегда были большими мастерами обосновать что угодно экономическими причинами. Но факт останется фактом - в мире, устроенном на правых принципах, мужчины работают, женщины хранят очаг, а воюют профессиональные солдаты. В мире, где восторжествовали левые, мужчины гниют в окопах, а женщины стоят у станков.

Такой мир ничтожен.

Одного этого было бы достаточно, чтобы относиться к левым идеологиям с тем презрением, с каким отношусь к ним я. Но это далеко не всё. Эгалитаризм способен продемонстрировать и более страшное обличье.

Люди неравны в том, что природа наделяет нас очень разными способностями и возможностями. Одни нуждаются в свободе, а другие в опеке. Когда это перестаёт признаваться, мир впадает в подлинную ничтожность. При Ancien Régime во Франции внедрялось множество прогрeссивных инноваций. В частности, была разработана первая методика обучения слепоглухих детей. Это было чрезвычайно трудно, но у французов всё-таки получилось. Они открыли приют, где католические монахи пытались вернуть несчастных больных детей к нормальной человеческой жизни, насколько это было возможно. Потом пришла революция, начертавшая на своих знамёнах лозунги égalité и liberté. Pеволюционеры ликвидировали приют. Они объявили монахов мракобесами, отрицающими равенство, и дали глухослепым детям свободу... выгнав их на улицу. Кого-то из детей подобрала мафия нищих, и они ещё жили какое-то время. Другие погибли очень быстро. Но равенство вocторжествовало.

Конечно, это крайнее проявление эгалитаризма, на практике встречающееся в таких формах довольно редко. Но некоторые явления лучше рассматривать в их предельном развитии.
 
Однако, eсть ведь и вторая сторона эгалитаризма - отрицание элитаризма.

Люди не равны в том, что одни рождаются монархами, а другие лишь тиранами. 

Раньше люди понимали разницу между монархией и тиранией или между аристократией и олигархией, и говорили об этой разнице устами мыслителей масштаба Аристотеля. Потом мир впал в ничтожность, и один уголовник сказал, что каждая кухарка может управлять государством.

На этом леваческом принципе был построен СССР. 

Страна, в которой Берия считался маршалом (хотя был всего лишь палачом), Лысенко - академиком (хотя был фокусником-шарлатаном), Мамардашвили - философом (хотя был словоблудом).

Только в левой пропаганде консерваторы противостоят прогрессу. На самом деле они противостоят впадению мира в полную, окончательную и бесповоротную ничтожность.