Наиболее сомнительным звеном в этой связке "Грозный, Пётр, Сталин" всегда был Пётр – в силу своего своеобразно понятого западничества.
Нет, Пётр вполне оставался в формате ордынско-российской исторической матрицы, но все эти его отсечения бород, третирование московитской церковности и «древнего благочестия», фаллосоподобные кубки и проч., наконец, ворвавшийся с Запада культурный поток, вестернизация культуры – нет, всё это не может быть близко нашему истинному патриоту.
Поэтому несомненными в данной триаде всегда были и остаются Иван Грозный и Сталин – причём Сталин итоговый, поздний, «византийский», Сталин «Великой Победы», золотых погон и борьбы с «космополитами».
И, кстати, что интересно: если в 30-е, в эпоху «великих строек», Сталин ещё апеллировал к образу Петра, то позже он переставил акцент на Ивана Грозного, а к Петру стал относиться, скорее, критически.
Идеал позднего Сталина – это уже Московия.
Вообще Московия – это матрица России, по сути, глубинно незатронутая и Петром.
Всякий раз, возвращаясь к себе, Россия возвращается к Московии.
И если сомнительная эпоха Ельцина была ознаменована весьма сомнительным памятником сомнительному Петру, то эпоху Путина ознаменовал памятник Ивану Грозному (несмотря на то, что у власти у нас как раз питерские).
Образ Петра Первого с его «кощунствами» явно не сообразен духу путинской эпохи с её «традиционализмом», борьбой с «чужебесием» и противостоянием «растленному Западу».
Этой эпохе сообразен Иван Грозный. Мы снова живём в Московии, и распространённый сегодня ватнический патриотизм есть патриотизм московитский. И, кстати, непатриотизм тоже: то обстоятельство, что нынешние «крамольники» регулярно собираются именно в Вильнюсе (Форум Свободной России), явно повторяя тему боярского бегства в Литву, тоже всецело соответствует нашенской московитской матрице.
Московия – российская единственная подлинная реальность; российское западничество – это всего лишь зыбкая надстройка, призраки, сны и дым, то и дело уносимый ветром. Петербург – символ этой надстройки; именно таким увидел его де Кюстин – химерическим городом-мороком: «Калмыцкая орда, расположившаяся в бараках около кучки античных храмов, греческий город, импровизированный для татар...».
С химерами в России в очередной раз покончено, и Иван Грозный настойчиво приглашает нас в реальность.
Использованная литература: источник