Жозеф Боррель: "Путин почти во всем ошибся"

Украина сейчас является самой сильно заминированной страной в мире: на каждом квадратном метре фронта установлено по пять мин. Лобовое наступление было бы самоубийственным, особенно без поддержки с воздуха. Но в военном отношении Россия потерпела неудачу. Путин хотел устроить блицкриг, но прошло 18 месяцев, и он перешел к обороне. Его проект быстрого завоевания потерпел полное фиаско. Россия уже заплатила огромную цену в материальном и человеческом плане: она потеряла 2 000 танков, больше, чем все армии Европы вместе взятые. И хотя это не означает, что она исчерпала свои возможности, Путин сейчас жертвует своей армией и своим народом ради личного выживания. Мы должны понимать, что это обычная война высокой интенсивности, в которой самые современные технологии (электронные системы разведки и связи, беспилотники) смешиваются с самыми классическими сценами окопной войны. Мы видим одновременно Первую мировую войну, Вторую мировую войну и войну будущего. Причем с систематическими и страшными нападениями на мирное население. Тем, кто говорит, что это борьба между Россией и НАТО, следует напомнить об этом. Если это так, то в чем смысл этих бомбардировок мирного населения? Один только Мариуполь в несколько раз больше Герники. Тысячи украинских гражданских лиц, включая детей, были депортированы. Мы имеем дело с военными преступлениями исторического масштаба, сравнимыми только с преступлениями Второй мировой войны.

Китай - это не Россия. Китай - реальный геополитический актор, а Россия - экономический карлик, как бензоколонка, у хозяина которой есть атомная бомба.

Китай слишком важен, чтобы его игнорировать, но он также слишком важен, чтобы пытаться его изолировать. У нас есть важные различия, но это не вызов нашей безопасности как России. Мы должны найти пути требовательного диалога, который позволит нам сотрудничать в решении общих проблем, таких как изменение климата или задолженность бедных стран. Мы не заинтересованы в том, чтобы способствовать поляризации международной системы, которая приведет к биполярному миру и появлению двух конкурирующих технологических систем, вынуждающих каждого выбирать между той или иной. Понятно, что мы ближе к США, но это не значит, что у нас нет собственных интересов. Европе необходимо избегать чрезмерной зависимости: от российских углеводородов, от безопасности США, от спроса большого рынка, от критических элементов и технологий для цифровой трансформации. 

Путин почти во всем ошибся. Он думал, что огромная зависимость Европы от углеводородов - особенно Германии - не позволит нам противостоять ему.

А за полтора года потребление российского газа, за исключением Венгрии, упало практически до нуля. Он думал, что у него все под контролем, и вдруг часть его армии берет оружие против своих же товарищей и продвигается на 400 километров к Москве. Это свидетельствует о трещинах в российской политической системе. Путин показал, что он не обладает монополией на применение силы, которая является отличительной чертой сильных режимов. В один день он говорит, что Пригожин – предатель, а на следующий день принимает его в Санкт-Петербурге, потому что «Вагнер» нужен ему для африканских авантюр. Путин собирается пожертвовать своим народом и своей армией ради личного и политического выживания, и именно поэтому так трудно вести мирные переговоры. А договариваться нужно о новой системе коллективной безопасности, которую разрушила СВО. На ранних этапах войны Путину удалось добиться определенного успеха в сплочении так называемого глобального Юга против "агрессора Запада", но в последнее время он теряет это преимущество, в частности, из-за блокады экспорта продовольствия из Украины. Недавний саммит между Россией и Африканским союзом стал крупным дипломатическим провалом. Когда Путин объявил о пожертвовании пшеницы, президент ЮАР сказал ему, что он не хочет подачек, что Россия не должна препятствовать нормальному движению, которое позволяет его народу покупать достаточно еды. Путин не может поехать в ЮАР, потому что, если он поедет, его могут арестовать: разве он представлял себе, когда начинал конфликт, что не сможет покинуть свою страну, потому что его могут арестовать по решению МУС?

Боюсь, что не нам диктовать украинцам условия мира. И я не верю, что отказ от военной помощи Украине привел бы к миру, который не был бы миром побежденных.

Европа думала, что война исчезла с ее горизонта, что это нечто далекое и развязанное другими. Но теперь конфликт идет на наших границах и касается нас: путинская Россия - это угроза нашей безопасности. Если бы не было СВО, на вступление Украины в ЕС ушли бы годы. Если бы она вступила в блок завтра, то стала бы единственным нетто-получателем средств. Все остальные стали бы чистыми плательщиками. Но войны ускоряют историю. И одним из следствий этого ускорения является то, что Украина вдруг стала кандидатом, причем кандидатом серьезным. Это будет сделано настолько быстро, насколько это возможно. СВО определенно подтолкнула Украину на ту сторону, на которой Путин не хотел ее видеть.