Наш человек в Пилтдауне

Ричард Докинз для современных сторонников теории эволюции – это как Жан Кальвин для протестантов в XVI веке. На днях я пересмотрел его мини-сериал про Дарвина и окончательно убедился во мнении, что неоэволюционисты мало чем отличаются от креационистов в манипулировании фактами и откровенной пропагандой, которая рождает фейки и целые идеологии, отражением которых и выступает сегодняшняя Россия.

Проще говоря, если условный британский ученый хочет доказать свою правоту, то мало что удержит его от мошенничества, мистификаций или даже простого нежелания критичного подхода к доказательствам. Еще в большей мере это относится к пропаганде, которая выдает себя за журналистику, но об этом в конце.

Итак, с того времени, как тот самый Чарльз Робин Дарвин написал свою книжку о теории происхождения видов, ученые ломали головы над тем, почему же отсутствуют убедительные материальные доказательства этой стройной теории. Сам сэр Чарльз признавал, что все эти «доказательства» поместятся на письменном столе.

Известный как «Дарвиновский бульдог на Континенте» и «Хаксли Германии», Эрнст Генрих Филипп Август Геккель был ученым, который постоянно мошенничал для продвижения теории эволюции, но делал это с жаром проповедника, как и Ричард Докинз сегодня. И делал это не он один. Учёным нужна была прочная идея, в которой бы не было места сомнениям.

В рамках этой деятельности 18 декабря 1912 года были официально представлены ископаемые останки Пилтдаунского человека - любопытнейший набор деталей, из которого британские учёные собрали неведомую зверушку и радовались больше сорока лет, посматривая свысока на критиков своей теории.

Скандал разразился в 1953 году, когда в ходе научных анализов было установлено, что находка — вовсе не недостающее звено в предполагаемой эволюционной цепочке развития человека: череп принадлежит современному человеку, а нижняя челюсть — орангутангу. Кто же так ловко сбил с толку общественность?

Долгие годы подозрение падало на одного юриста, геолога-любителя Чарльза Доусона, первого, кто обнаружил эти останки. В числе других «подозреваемых» были Артур Кит, ярый эволюционист, в прошлом ректор Королевской медико-хирургической коллегии, Артур Конан Дойл, английский писатель, и француз Пьер Тейяр де Шарден, священник. Тем не менее из-за недостатка убедительных доказательств под основным подозрением остался все-таки Доусон.

В конце 80-х стало известно имя настоящего виновника. Им оказался Мартин А. К. Хинтон, при жизни работавший хранителем зоологических экспонатов в Лондонском музее естествознания и скончавшийся в 1961 году. В 1988 году в музее, где работал Хинтон, был найден его чемодан. Там хранились зубы слона, образцы окаменелостей, принадлежащих гиппопотаму, и другие кости, которые ученые подвергли тщательному анализу. Как оказалось, все они были окрашены железом и марганцем в той же пропорции, что и кости Пилтдаунского человека. Но главной уликой стало наличие хрома, которым тоже пользовались в процессе обработки зубов.

Представляя эти факты, Брайан Гардинер, профессор лондонской Королевской коллегии, сказал: «Хинтон был известным любителем розыгрышей. [...] О [его] намерениях свидетельствуют некоторые письма». Гардинер заключает: «Я абсолютно уверен, что это его рук дело». Очевидно, Хинтон хотел как-то «насолить» своему начальнику Артуру Смиту Вудуарду, который либо не оказывал ему должного уважения, либо не давал прибавки к жалованью, которой тот, по его мнению, заслуживал. Вудуард легко попался на удочку и до самой своей смерти — а умер он за пять лет до раскрытия обмана — верил, что Пилтдаунский человек был подлинным. Непонятно только одно: почему Хинтон не открыл правду, когда Вудуард публично признал подлинность находки? Наверное, Пилтдаунский человек был так быстро признан в научных кругах, что Хинтон решил: ему ничего не остается, как только жить с этой ложью.

Поскольку подлинность черепа из Пилтдауна подтвердили такие видные ученые, общественность тоже попалась на крючок. Новость была моментально растиражирована в печати, а копии и фотографии черепа стали достопримечательностью музеев всего мира. Глупая шутка Хинтона принесла колоссальный вред, вписавшись в концепцию деятельности социального дарвиниста Геккеля – идеолога расизма, национализми и империализма. Все это достигло кульминации в нацистской Германии под чудовищным руководством Адольфа Гитлера. Гитлер сам стал самым главным эволюционистом, а нацизм - главным плодом эволюционного дерева.

Современные создатели фейков движимы не менее благородными мотивами, даже если они выступают на «нашей» стороне. А о двухкилометровых самолетах, испанских диспетчерах, летчиках Волошиных, младенцах в трусиках, снегирях и монтажной пене здесь не стоит даже вспоминать, т.к. это лежит по другую сторону от добра и зла.

В чем мораль этой ситуации? Британские журналисты в отличие от британских ученых в свое время отказались от большого соблазна стать пропагандистами правды (см.ВВС в Фолклендской войне). И поэтому доверия к ним куда больше, чем к условным британским ученым.