Марионетки старого еврея

Колоритный ученый с внешностью древнего ассирийца давно мелькает в прессе. Он много лет изучал поведение обезьян, их генетику и устройство нервной системы, постепенно переключаясь на людей. Его исследования связаны с самыми больными темами современного общества: стрессом, психическими расстройствами, девиациями человеческого поведения.

После 40 лет исследований, Сапольски начисто отрицает наличие у человека возможности разумного выбора. Мы действуем не сами по себе а как продолжение кодов прописанных в наших генах, гормонах, соединяющих их биологии. Мы продукт общества, раннего детства и социальной среды, утверждает ученый. Наши поступки предопределены также биение сердца или деление клеток.

«Избавление от концепции свободы воли полностью подрывает наше чувство личной идентичности и чувства независимости из которых мы черпаем представление о смысле жизни», – пишет он.

Быть человеком вроде бы значит постоянно принимать решения, подчас трудные. Но Сапольски говорит, что мы следуем по «скриптовым» рельсам намертво проложенным в нашем сознании. Человек программируется словно скрипт – например, эксперименты показали, что находясь в комнате с ужасным запахом люди начинают высказываться за более традиционные идеалы. Какая связь? Она упрятана в наших рецепторах, в том как мозг анализирует внешнюю информацию и как пересылают ее нейроны мозга.

«Мир жутко несправедлив и испорчен тем, что мы награждаем и наказываем людей за поступки, которые они никак не контролируют», – пишет Сапольски. Кстати, сын еврейских ортодоксов с корнями из Советского Союза. Как он стал нейробиологом? По его словам, как морской слизень – пережив «электрический шок» внешних факторов, оказавших влияние на внутренние.

Вот почему так важны любые формы искусства и печатного слова – фильмы, картины, книги часто играют роль электрошока для молодых не сформировавшихся мозгов. Действует это не на всех. Играет роль все: от уровня дофамина, серотонина, окситоцина до пережитых ранее травм. 

На каждом шагу мы бессознательно подчиняемся тайным командам суперкомпьютера в нашем черепе. Почему вы чистите сначала верхние зубы, а потом нижние? Почему выбрали синюю рубашку вместо красной? Решили настучать или наоборот прикрыли своего коллегу по работе? Каждый живой организм – машина или даже биохимическая кукла, настаивает ученый. Особенность человека в том, что способен осознать этот факт. 

Мы пытаемся убедить себя, что наши чувства и эмоции реальны, но они лишь эхо разрядов гарцующих по поверхности тридцати миллиардов нейронов мозга. Не существует ни радости, ни печали, ни боли – это лишь механические реакции машины на столкновения с другими объектами. Такой уровень реальности человеком представим, но в полной мере недоступен – мы существуем на том уровне, на котором вынуждены принять реальность чувств, парадоксально заключает нейробиолог.

Вот и любовь у него – это лишь подсознательная привязанность к запаху человека, которая выветрится за несколько лет, и наложенные на запах образы из детства. Реальна она лишь только потому, что мы хотим верить в ее реальность. Хоть, по Сапольски, вера тоже является машинной реакцией, призванной защитить рассудок(стабильность системы) от осознания(сбоя), что мы всего лишь роботы из непрочных материалов, запертые на гигантском поле экспериментов. 

И все же одну дилемму он разрешить не может: «Недопустимо, абсурдно, бессмысленно верить, что с машиной может случиться нечто «хорошее». Тем не менее, я уверен, что если люди чувствуют меньше боли и больше счастья – это прекрасно!»