Мы живем в уникальное время!

Как бы вы назвали небольшую организованную группу людей, которые, неожиданно объявившись, на протяжении многих лет, сначала конспирируясь, а потом почти открыто творили в нашей стране нечто несусветное?

Вот неполный перечень их деяний.

Они ликвидировали действие Конституции в нашей стране вместе со всеми конституционными принципами и институтами, уничтожили государство в его современном понимании и наборе функций.

Органы обеспечения безопасности они превратили в главный источник угрозы для граждан .

Почти закончили уничтожение здравоохранения, образования, науки.

Они захватили средства массовой информации и используют их для тотальной идеологической интоксикации населения ложью, злобой, ксенофобией.

Они грабят страну в неведомых доселе масштабах, а награбленное выводят за границу.

Если все это собрать вместе, то речь идет об уничтожении России.

Я думаю, что вы, скорее всего, решили бы, что это работа крайне эффективной вражеской резидентуры, перед которой стоит задача стереть Россию с карты Земли.

А вот теперь, предположим, мы их поймали.

Что с ними делать?

Наиболее здравомыслящие ответят : надо обменять их на наших шпионов, как это обычно делается .

А вы уверены, что где-либо когда-либо существовала столь эффективная резидентура?

Что мы найдем возможность эквивалентного обмена?

Что все наши шпионы за рубежом вместе взятые столь же эффективны и опасны, как разоблаченная нами группировка?

А если я вдруг скажу, что пойманные наши сограждане?

Тогда вы, скорее всего, скажете, что это самые мерзкие предатели за всю историю России и что их надо судить.

Кто б возражал?!

Об этом мечтают многие.

Я уже немало пожил. Я помню похороны Сталина, хотя был еще ребенком. Но забыть давку на Неглинке, которую я видел и слышал совсем рядом с моим подъездом, невозможно.

Хрущевский период заканчивался, когда я был уже во вполне сознательном возрасте и уже многое знал и понимал благодаря родителям.

Ну и так далее.

Я все это видел и помню. Ну и историю я изучал и до сих пор изучаю не по учебникам. Так вот что я вам скажу: мы живем в уникальное время!

Прикинем, как говорят нынче.

Нас учат нравственности растленные священнослужители .

Проповедуют патриотизм воры с гигантскими активами за пределами России .

Бубнят о самоограничении владельцы самых крупных шубохранилищ.

Нас обвиняют в фашизме подонки с инстинктами и замашками погромщиков.

Вещают о нашем предательстве предавшие профессию журналисты, исступлённо тиражирующие ложь. Нас хватают на улицах инквизиторы и насильники, а преступники навешивают липовые приговоры и сажают в тюрьмы.

Самоотверженных заставляют предавать себя ради сохранения возможности творить добро, а тех, кто не сдается, лишают такой возможности.

Самых лучших травят и убивают разбойники.

И это не все.

Но разве этого мало?

И когда-либо было подобное?!

Кто бы поверил раньше в подобную антиутопию?!

Они были когда-то сравнительно добродушны и даже улыбчивы.

Тогда они были уверены, что пришли навсегда.

Сейчас их обуял страх и предчувствие того, что их власть не вечна, и еще как не вечна. Не знаю, почему.

Ведь они всегда были уверены, что внутри страны только быдло и трусы , не считая горсти тех, кого легко упечь в тюрьму в любой момент.

И снаружи нет угроз ведь там выродившиеся двуличные импотенты, неспособные на действие .

И изнутри самой власти нет угроз. Ведь путинский истеблишмент либо подкуплен, либо скомпрометирован, либо уже за чертой добра и зла, откуда нет возврата в жизнь нормальных людей.

Но, тем не менее, только панический страх объясняет истерическую эскалацию защитного запретительного законотворчества, бешенство злобы и мракобесия, тотальное наступление на все живое и самостоятельное, расширяющееся насилие .

Возможно, они знают нечто такое, что пока не видим и не понимаем мы.

Это как у некоторых мелких млекопитающих, которые раньше других придаются панике, предчувствуя надвигающееся землетрясение.

Похоже, что вскоре все прояснится.

Но это не значит, что станет лучше.

Что с того, что станет известна причина их паники?

Важно то, что произойдет потом. И тут главная трагедия.

Бандитская шайка, контролирующая нашу страну, уверена в том, что обезопасит себя в будущем, превратив страну в пустыню, в дикое поле: некому будет вчинять иски .

Это было правдоподобно еще лет пять-шесть назад.

Но с тех пор, стремясь продлить свою власть, они сделали все, чтобы заслужить статус международных преступников.

Они могут избежать судов в России, уничтожив на всякий случай сей субъект права.

Но они не смогут уклониться от преследований стран, против которых они совершили или еще совершат преступления, и от преследования международного правосудия. И наивны расчеты на то, что где-то можно найти страну с режимом вечных обязательств перед заезжими подельниками.

У надвигающейся трагедии исчезновения России две стороны.

Одна, описанная выше, стремление власти закатать всё под асфальт .

Вторая готовность 99 процентов взрослого населения тихо приютиться под асфальтом .

Чтобы появился шанс на спасение, достаточно пяти процентов активных недовольных граждан вместо одного.

Чтобы превратить недовольство в действие, достаточно начать с, казалось бы, малого: запретить себе не думать и запретить себе предавать самого себя.

Следующий шаг: перестать ждать мессию, идеального лидера, ради которого имеет смысл оторвать зад от кресла и пойти на выборы .

Ведь можно и не дождаться, попросту не успеть.

И тогда станет ясно, что необходимо действовать самому вместе с себе подобными это суровая неизбежность.

А дальше самостоятельный выбор способов действий.

Кстати, начинать можно с чего угодно.

Например, я, скромный кандидат технических наук, пойду 6 июня на митинг ученых. Со мной пойдет мой тесть -доктор физико-математических наук, моя теща -кандидат исторических наук, моя жена -кандидат философских наук.Пошла бы, я уверен, и младшая дочка, перешедшая в восьмой класс, но ее не будет в Москве.

Сильно подозреваю, что пойдут и многие мои родные, в том числе и неостепененные.

И друзья пойдут, разные.

Ведь в истории борьбы между силой и разумом победа всегда, в конечном счете, была за последним.

Значит, надо защищать наше главное преимущество.

Не дать закатать его окончательно под асфальт.