14 февраля, 12:00
Основу программы денацификации Германии заложили немецкие политэмигранты.
В 1942 году Управление стратегических служб США (УСС, с 1945 года стало называться ЦРУ) привлекло к подготовке мер по денацификации немецких политэмигрантов, вынужденных эмигрировать из Третьего рейха после прихода нацистов к власти. В Центрально-европейской секции УСС его консультантами, в частности, работали выходцы из знаменитой Франкфуртской школы: политолог, социолог и юрист Франц Нойманн, политолог Отто Кирххаймер, философ Герберт Маркузе и др. В частности, группа Нойманна-Маркузе составила подробные «чёрные списки» активных нацистов, которых предстояло отстранить от руководящих постов после капитуляции нацистского рейха, а также «белые списки», кто должен прийти им на смену после поражения Германии.
По этим спискам политэмигрантов выходило, что арестовать надо было 200-250 тыс. немецких нацистов (и скорее всего казнить), а поразить в правах 50-70% населения. В целом политэмигранты настаивали на коллективной вине немцев и на презумпции виновности всех, а невиновность надо было доказывать в спецкомиссиях.
Первый год американцы работали по программе немецких политэмигрантов. И вот к чему это привело:
«Как обобщил выводы большинства наблюдателей историк денацификации Перри Биддискомб, в том виде, в котором она была реализована, денацификация напоминала «ковровую бомбардировку», вызвав нехватку специалистов во многих областях и значительно ухудшив функционирование администрации и экономики. Например, к 1946 году в американской зоне оккупации были уволены около 50% учителей, а некоторых регионах доля уволенных педагогов достигала невероятных 90%. Учить детей стало просто некому».
Американцам хватило ума 1 октября 1946 года отменить принцип коллективной ответственности, утверждая, что «преступная виновность является личной и следует избегать массовых наказаний». Де-юре денацификационную программу политэмигрантов свернули.
Вскоре и в английской, французской и советской зоне оккупации признали, что никакой коллективной вины существовать не может.
Ещё интересно, что немецкое общество быстро сплотилось и стало массово заниматься саботажем на денацификационных комиссиях:
«Скоро трибуналы наводнило огромное количество всевозможных сертификатов, оправдательных бумаг, рекомендательных писем о том, что обвиняемый вёл образ жизни истинного христианина и не был активным нацистом. Эти «обеляющие» нацистов свидетельства стали известны как «персил-удостоверения» (Persilscheine), по названию популярного моющего средства. Возникала ситуация круговой поруки, когда местные жители оказывали друг другу услуги в денацификационных судах, выступая там в качестве свидетелей «добропорядочности» и «благонадёжности» соседей, родственников и сослуживцев. Процветал и чёрный рынок, где наиболее богатые и влиятельные могли приобрести справки, помогавшие «очиститься» и попасть в категорию номинальных, а не руководящих нацистов».
В трибуналах существовала также проблема кадров. В результате денацификационные трибуналы стали комплектоваться бывшими членами нацистской партии: по данным одного из отчётов 1948 года, примерно 60% судей и 76% прокуроров в денацификационных судах Баварии сами в прошлом являлись членами НСДАП».
В целом немецкое общество в подавляющем большинстве отрицательно относилось к денацификации:
«Доля жителей американской зоны, довольных денацификацией, в 1949 году составляла 17%. Даже те, кто изначально был уверен в необходимости очищения общества от нацистских кадров, со временем проникались всё большим скепсисом в отношении проводившейся политики».
Что ещё показательно. Немецкие политэмигранты не смогли взять власть в ФРГ – в итоге она вся, «обновлённая», была пронизана руководящими кадрами из бывших нацистов и «попутчиков» (как называли тех, кто тихо жил при Гитлере).