Шведский экономист Стефан Хедлунд в своей книге «Невидимая рука», российская история и общественные науки: подходы к объяснению системных кризисов», пишет, что европейский капитализм сам по себе – историческая аномалия, и он появился благодаря сочетанию 4-х факторов:
- наследование системы римского права (в котором исходно были сформулированы базисные определения прав собственности);
- интенсивное развитие средиземноморской торговли и сопровождавшее его расширение контрактных отношений и соответствующей контрактной культуры;
- рост городов, ставших сосредоточением ремесел, торговли и оплотом «третьего сословия»;
- феномен эпохи Просвещения, завершивший в некотором роде идеологическое и нравственное оформление капитализма в Европе.
Ядром же «русской институциональной системы» Хедлунд называет 5 составляющих:
- не подотчётность правительства парламенту или народному собранию;
- подавление прав частной собственности;
- отсутствие верховенства права (правление с использованием закона, но не верховенство закона);
- кормление (плата за службу), ведущее к обществу, ориентированному на поиск ренты;
- сектантская государственная идеология (православная церковь, третий Рим, большевизм и т.п.).
Для западного человека эти установки кажутся ужасными, но они позволили выжить русскому народу в тяжелейших условиях, «в неудачной географической среде». При этом, подчёркивает он, «русские не только выжили, но и преуспели, создав империю, простиравшуюся от Архангельска до Киева и от Смоленска до Камчатки».
По мнению Хедлунда, из истории России просто надо брать удачные практики, которые в этих тяжелейших условиях позволяли людям сносно жить и развивать Среду. Это пример торговой Новгородской республики (которая к России никакого отношения не имеет), старообрядческая сеть взаимовыручки и предпринимательства, НЭП, советские практики эмансипация, способы функционирования неформального сектора в СССР и т.п.
Часть 5-факторной Матрицы России трансформируется уже сегодня: у страны больше нет мессианской идеологии, низовое предпринимательство развивается вопреки всему, «служилая знать» становится органической частью Запада, а прочное сплетение страны в глобализм препятствует её жестокости вовне и внутри страны.