Украинский опыт: народ вместо милиции

В тени событий украинского Майдана незаслуженно остался не менее значимый общественный процесс. В какой-то момент в 2014 году страна фактически осталась без правоохранительных органов. Тогда граждане Украины самоорганизовались и взяли на себя функции полиции, которая исчезла с улиц. Этот опыт оказался очень успешным.

После «Революции достоинства» изменилась сама структура правоохранительных органов. В декабре 2014 года исчезли Управление по борьбе с организованной преступностью, ветеринарная полиция и транспортная полиция (ГАИ). За несколько лет штат сотрудников серьезно сократился до 126 000 человек. Это 265-285 человек на сто тысяч населения. В Беларуси по официальным данным этот показатель составляет 405 человек на сто тысяч, по неофициальным оценкам - 685 милиционеров на сто тысяч граждан.

Функции новой национальной полиции заключаются в основном в патрулировании города и проведении простых задержаний без дальнейшего расследования. А началось все во время событий 2013-2014 годов, когда на смену полиции на низовом уровне пришли районные отряды самообороны, организованные из простых граждан. Это необычайно интересный опыт, когда люди перестали делегировать государству исключительное право на применение насилия и реализовали свое право на защиту.

В конце 2013 года мир узнал значение слова «титушки». Это городские и сельские гопники, люмпен-пролетарии и мелкие преступники, которых целенаправленно используют в политических целях, обычно для силовых акций.

Феномен «титушек» был известен в Украине задолго до 2013 года, но прежде организованные гопники больше использовались для рейдерских захватов имущества и бизнеса. Благодаря СМИ стало широко известно, что полиция использует помощь таких людей для решения проблем, выходящих за рамки процедуры и законности.

В конце 2013 года в Киев свезли "титушек" со всей Укарины - и столицу захлестнула волна преступности. Чтобы посеять страх и хаос в обществе, «титушки» начали поджигать автомобили в разных частях города. Целенаправленно охотились за машинами со львовскими номерами, но и киевляне страдали. Затем начались погромы, провокации и другие акции по нагнетанию напряженной атмосферы в Киеве.

Полиция, тогда еще находившаяся под контролем Виктора Януковича, бездействовала, потому что власти хотели связать всплеск преступности с Майданом. Но такая провокация не сработала благодаря независимым СМИ: тогда об этом много говорили по телевидению, раскрывая истинную природу «титушек», говоря, что их привезли только для организации погромов.

В ответ в Киеве параллельно с тем, что происходило на Майдане, стихийно начали самоорганизовываться группы людей. Группы самообороны.

С самого начала движение шло снизу. Мужчины организовывались на уровне двора, улицы, квартала. По принципу соседства и личного знакомства. Обычные жители, которые не хотели отпускать преступников к себе и своим семьям. Это были очень разные люди, и не все они разделяли ценности и цели Майдана.

Группы людей просто собирались, чтобы патрулировать свои дворы, свои улицы, чтобы никто ничего не разрушил и не поджег, чтобы ничего не случилось. Массовость это движние обрело в декабре 2013 года.

"Во дворе обычного киевского дома мы собрались с мужиками и решали, что делать. Ну, говорит один, у меня есть дробовик. Другой говорит, что служил в милиции, есть милицейский опыт. Второй - что-нибудь еще. И поэтому мы охраняли свой двор ночью, - рассказывает участник тех событий. - Кто-то, например, сидел у окна и следил, чтобы там ничего не происходило. Расписание дежурств составили. И у нас была система быстрых уведомлений. Тогда было модно ставить на смартфоны программу Zello, которая работала как рация. И когда мы его поставили, мы увидели, что у Zello есть другие чаты, другие группы. Киев большой, но все равно все знают. И оказывается, кто-то знает, кто это организовал на другой улице".

Удивительно, насколько масштабной стала такая самооборона. Движение было дезорганизованным, разрозненным, несогласованным, но эффективным.

«Мы ловили титушек на улице, они признавались: я приехал из такого-то района, из такой-то глуши, отмотал срок или получил условный, и участковый заставил меня приехать в Киев. Собрали их, погрузили в автобус, привезли в Киев - и здесь им дали задания. Кормили, держали… Автобусы с ними останавливались там, где стоит памятник Родине, ближе к Старонаводницкой улице, - рассказывает участник тех событий. - В этих автобусах они ночевали, их охраняли, чтобы они не сбежали. Скупили весь алкоголь в центре. Это ужасная публика. Я дважды ходил на так называемую разведку в Мариинский парк, ходил в этот загон, где они были. Это Мордор, как у Толкина. Это гоблины, мелкие головорезы, мелкие преступники со всей Украины».

О самоорганизации заговорили по телевидению. Журналисты сделали интересные сюжеты, и тогда вся Украина увидела, что люди могут защищаться на фоне полицейских зверств и провокаций. По примеру Киева подобные группы стали создаваться и действовать во всех регионах Украины.

В то же время самоорганизация «народного ополчения» стала подниматься на более высокий уровень. В районах появились координаторы - люди, которые объединили несколько отдельных групп. Лидерство не принималось, все понимали, что кто-то в одиночку не может возглавить движение.

«Люди начали собираться по районам, а потом сказали - давайте еще с другими районами организуемся. На Саксаганского есть игровой клуб, его хозяин предоставил комнату, чтобы представители отрядов самообороны могли собираться там в свободное время. Например, я пришел из своей группы, кто-то пришел из других районов, - рассказывает участник событий. - Кто-то где-то рассказал, кто-то читал в Facebook. И вот: давайте вместе поговорим о том, как мы будем жить дальше, как мы будем координировать свои действия не только в его дворе, но и во всем Киеве. Мы сознательно не создавали единую организацию. Политики пытались возглавить наше движение, но не смогли, их не приняли».

Был момент, когда кто-то из руководства украинской милиции пришел с предложением узаконить самооборону, возглавить их, организовать, предоставить помещения. Но его выгнали: ему просто сказали в лицо, что ты это все сделал (хаос в Киеве), ты виноват, и никто с тобой сотрудничать не будет.

"Мы сделали диспетчерскую в этом игровом клубе. Дежурили по очереди. И моя жена там дежурила. Звонки принимали, согласовывали. Сделали карту. На этой карте нанесено: кто, где, в каком районе находится, в каком районе нет, с какими группами есть контакт, с кем - нет, - рассказывает участник событий. - Я лично звонил ребятам: «Ребята, а вы где? Вот группа Куренова. Хорошо. Но есть группа Сырецкая. Вы знакомы с ними? Нет, не знакомы. Тогда вам нужно познакомиться. Вот телефон этого человека, позвони ему ". Познакомились, а потом вместе патрулировали пересекающиеся участки. Так этот всплеск автомобильных поджогов был потушен. Конечно, были эпизоды, но гораздо меньше. Потому что этих бандитов просто поймали и избили - больше они ничего не могли поделать. Вести их в полицию не имело смысла".

В какой-то момент началось общение участников Майдана с районной самообороной. Самооборона Майдана должна была защищать баррикады и противостоять подразделениям милиции, которые пытались разогнать Майдан. А задача районной самообороны - бороться с мелкими преступлениями. Есть политические требования, а есть - поддержание правопорядка. Две большие группы людей. Но пришло время, когда эти группы не могли не координировать свои действия.

На митинг представители Самообороны Майдана пригласили районные группы городской самообороны.

"Пришел сотник первой сотни Саша Третьяков с позывным «Косатка». Именно на Саксаганском в игровом клубе мы тогда собрались, - вспоминает наш собеседник. - Пришел очень уставший, в бронежилете, замученный. И говорит: «Пойдемте, ребята, вы с нами. Уже дошло до того, что нам нужно быть вместе»".

Сколько человек в феврале 2014 года состояло в отрядах самообороны района - тогда никто не считал. Но такие группы существовали во всех районах и микрорайонах Киева.

Местные активисты занимали пустующие помещения для своих целей. В некоторых областях они вели переговоры с милицией. Например, в Святошинском районе они находились в отделении милиции, где им дали комнату. Они также сидели в некоторых офисах. Пытались наладить более системную работу, хотя сотрудничество с полицией тогда не задалось. Поэтому районная самооборона проинформировала население, что порядок сохраняется, что есть группы, которые этим занимаются . Были вывешены листовки с номерами круглосуточных телефонных номеров, по которым можно было позвонить, когда что-то происходит во дворе. Тогда за этими листовками приходило много людей. Все знали, куда звонить, куда приходить, даже иногда по телевизору говорили об этом. Об этом кричал весь интернет.

«Все было сделано за свой счет. Например, мы втроем собрались вместе. Нам нужно купить телефон с номером. Пойдем вниз. Распечатаем флаеры. Ну у меня есть принтер, на котором можно распечатать, - говорит участник тех событий. - Мы также сотрудничали между районами, когда кому-то чего-то не хватало. Но в основном всем хватало. Участниками самообороны этого района были очень разные люди. Были те, кто не разделял целей Майдана, но они были за закон и порядок. Были и простые рабочие, и очень обеспеченные люди, которым не нужно было, чтобы у них на дворе что-то происходило. Были люди, которые патрулировали город на своих очень дорогих машинах. Чтобы было понятно, что это патрульная машина, на ней был установлен желто-синий флаг. Для некоторых это была такая веселая шумиха. Если Майдан был более однородной средой, людьми с одинаковыми убеждениями и более или менее сильной идеологией, то в районные отряды самообороны входили очень разные люди».

В какой-то момент большинство представителей районной самообороны поддержали предложение объединиться с Самообороной Майдана. После стрельбы на Майдане прямо на Крещатике был созван митинг районной самообороны. Заняли двухэтажный бутик. Штаб самообороны Майдана переехал туда, когда сгорел Дом профсоюзов, а на втором этаже был созван митинг городской самообороны.

После стрельбы на Майдане Арсен Аваков был назначен министром внутренних дел. Так началась централизованная организация местной самообороны. Новое руководство МВД всего за несколько дней провело колоссальную организационную работу. Местная самооборона при такой единой координации очень эффективно выполняла свои функции. К тому же люди уже набрались опыта патрулирования - и как раз в этот момент вся милиция исчезла с улиц украинских городов.

«Милиция в этом противостоянии была побежденной стороной. Они проиграли эту битву, и они боялись, что им отомстят, они боялись, что противостояние распространится на другие места. И это могло Случиться. Это было во Львове, это было в Тернополе, там просто сжигали милицейские участки. Это была так называемая «Ночь гнева». Только одно подразделение львовской милиции действовало очень грамотно. Они заявили, что не будут подчиняться приказам и поддерживают цели Майдана. Этот отряд милиции полностью прибыл в Киев, - говорит наш собеседник. - Эти люди очень помогли, они следили за порядком во Львове, посоветовали, как организовать работу в Киеве, и уехали. В противостоянии на Майдане они не участвовали. Они просто показали свое присутствие и поддержку. Получилось "на ура".

После 20 февраля 2014 года украинские милиционеы просто вышли на работу и сидели, закрывшись, боясь выйти на улицу. Они были на работе, но даже обычные заявления от граждан не принимали. Патрулирования как такового не было. Даже гаишники исчезли. Все ушли. Следователи не расследовали уголовные дела, объяснив это необходимостью поддержания общественного порядка в условиях массовых беспорядков. Хотя они тоже не охраняли общественный порядок.

«В эти дни началась очередная активизация самообороны района. Все понимали, что кроме нас никого нет. Мы должны все это сделать. Фактически, система уже настроена. И она продолжала выполнять задачу правоохранительных органов, - рассказывает участник тех событий. - Но что дальше? Что могла сделать такая местная самооборона? Мы могли только прийти, прогнать кого-то, но не задерживать, не предпринимать дальнейших процессуальных действий. И тогда было решено заставить работать милицию. Милиция может юридически решить все вопросы с задержанием, процессуальными действиями, наложением наказания».

В разных частях Киева все было по-разному. Там, где был налажен диалог с местным отделением милиции, туда стали массово приходить представители районной самообороны и дежурить вместе с милицией. Пришел приказ нового министра о самообороне района. На звонки представители самообороны и милиции (они сидели в одном помещении) ехали вместе. Милиция боялась ехать на вызовы. Они боялись, что их там изобьют, у них конфискуют оружие и могут убить. Поэтому в машине с милицией находились несколько представителей районной самообороны. На машине сверху флаг: это означает, что в машине находится активист. Вместе патрулировали, вместе ходили на задержание.

У милиции было оружие, и она имела право использовать его. Требовался активист самообороны, чтобы заставить милиционера действовать и при необходимости использовать разрешенное ему оружие. Активисты незамедлительно информировали министерство обо всех случаях, когда милиция не выполняла свои функции. Млиционеров просто заставили работать.

Потом еще очень долго люди звонили и жаловались на правонарушения не правоохранителям, а в подразделения самообороны. Тогда людей стали уговаривать позвонить 102, мол, если милиция не приедет, то позвоните нам, и мы заставим милицию работать. Таким образом, функция местной самообороны переключилась с прямого правоприменения на принуждение милиции к выполнению своих функций.

В самые тяжелые дни на пике смены власти представители районной самообороны вместе с Самообороной Майдана охраняли стратегические точки Киева: Монетный двор, Верховную Раду, СБУ.

После «Революции достоинства» в Украине была создана новая полиция. Но не сразу: почти весь 2014 год порядок в городах Украины охраняли местные отряды самообороны. А когда наконец начала формироваться новая полиция, она уже не имела ничего общего с бывшей украинской милицией, которая полностью себя скомпрометировала. В ней не было, например, «палочной системы», которая практиковалась в старой милиции. Избегают «новые полицейские» и злоупотребления служебным положением.

Во время Майдана стало ясно, что, хотя сотрудники милиции присягали народу, они, как правило, подчинялись заведомо преступным приказам своего начальства. Опыт взаимодействия самообороны с милицией показал, что новая полиция должна быть не карательным органом, а органом, который служит обществу. Одной из основных задач Положения о патрульной службе МВД является «взаимодействие с обществом» и «установление доверительных отношений между представителями патрульной службы и общественности».