Весь мир занимается лицедейством

Сколько негодования. Искреннего, страстного.

Ах, какое горе, какое ужасное разочарование - мы ведь так его любили! Так верили ему! Мы его считали...

А, кстати, кем?

Мудрецом? Героем? Совестью нации? Нравственным авторитетом?

Были на то основания?

Некий артист снялся в начале своей карьеры в фильме про офицеров. Фильм полюбился зрителям, стал культовым и с тех пор уже не сходил с экранов.

В День Советской армии и в День Победы непременно повторялся по ТВ. Артист прочно прилепился к образу.

Шли годы, десятилетия, и вот он уже почётный гость в воинских собраниях, на торжественных приёмах у руководителей страны.

Награждён званиями и медалями, вместе с генералами принимает поздравления и ведёт себя с ними как свой. По случаю очередного праздника едет на концерт в генеральском костюме - гаишники ему честь отдают.

Он уже и сам почти не отдаёт себе отчёта, что костюм на нём - маскарадный по сути.

Что настоящие генералы, млеющие от счастья сняться на фото рядом со знаменитым артистом, всё же, не в одной с ним цене по заслугам: они, как бы там ни было, своё отпахали по гарнизонам, начиная с лейтенантских погон. А он и срочную-то не служил. А уж те подвиги, которыми герой его славен - они и вовсе о той войне, которую он, по малолетству, едва помнит.

Другому с лицом повезло: оно у него благородное. Как надо изобразить мудрого государственного мужа - хоть царских времён, хоть советских - его брали.

Особенно режиссёры любили его лицо крупным планом давать: он волевую челюсть сомкнёт, глаза глубокие и морщина меж сомкнутых бровей - очень впечатляет. И слова проникновенные - даром что в сценарии написаны, но он же их - как от себя, от всего сердца!

Как такого не избрать депутатом?

У третьего геройский образ - он сражается, дерётся, спасает и побеждает. Отменная физическая форма - он по жизни только и занят её поддержанием. Больше ничем, это же его хлеб основной.

Спроси его о чём угодно - он двух слов связать толком не может. Но спрашивают. И слушают ответы, пытаясь найти в них глубинный смысл за отсутствием очевидного.

Однажды я была свидетелем скандала в театре Киноактёра. Давно забытый всеми пожилой артист, из милосердия пристроенный работать в гардеробе, разорался на посетителей, которым он - он! - вынужден тут прислуживать! Возможно, его кто-то оскорбил, не знаю. Но вряд ли. Скорее, его просто узнали. И взыграло ретивое у бывшего лауреата и исполнителя ролей чекистов.

Лицедей, за всю жизнь покривлявшийся перед камерой общим счётом на десяток часов экранного времени, орал на людей реальных профессий, умевших что-то создавать, строить, лечить, учить!..

Сколько их, таких же забытых, десятилетиями не находивших себе дела и применения, умирали в нищете и безумии, но главное - в полнейшем одиночестве. У каждой личной трагедии свои причины, кому-то фатально не повезло. Но сколько раскрытых посмертно актёрских судеб явно рассказали нам о трагедиях как раз профессионального свойства: от пустого самолюбия, эгоизма, от неумения строить отношения с близкими, наконец - от невостребованности и неспособности найти себе другое дело в жизни, хотя бы ради заработка.

Актёрство ещё тем опасно, что успех в нём легко развращает волю, а выпущенная из-под контроля чувственность ведёт к дурным и опасным наклонностям. В роли злодея хорошо дать волю разрушительным чувствам - на экране славно выйдет. Но чтобы не распустить их в себе самом, нужна дисциплина ума. Всему этому в актёрских школах не учат. А научили ли мама с папой, и насколько прочна, оказалась их наука - это вопрос.

Кто им внушил, что они - небожители? Кто назначил их, умеющих только убедительно притворяться, властителями дум?

Да мы же и назначили. Мы же и внушили. Мы сами, когда решили, что слава, известность - ценность высшая, чем пытливый разум и творческий труд. Творческий, то есть - создающий нечто новое, доселе не существовавшее.

Артист ничего не создаёт. Он имитирует. Подсмотрит характерные жесты, мимику, уловит интонации - и повторит. Делай он это просто так, на улице или дома - кто бы умилялся?

Ну посмеялись бы - мол, похоже.

Артист как профессия, дающая заработок, существует только потому, что есть спрос на изображение посредством человеческих фигур. Есть те, кто создаёт ими картину, а они - краски художника. Не станете же вы спрашивать тюбик с охрой о смысле жизни или о политике, даже если тюбик побывал в руках Рембрандта.

Рембрандт остаётся в картинах. А тюбики выбрасывают. Если вы в своём воображении наделили тюбик несвойственными ему качествами и обожествили, стоит ли потом уличать его в безнравственности или отсутствии ума? Если вы ожидали от тюбика глубоких мыслей, то кто из вас двоих глуп?

Оптику портит известность. Она же сбивает фокус и создаёт впечатление величины из ничтожества. Но это - проблема общества, а не растиражированных личин лицедеев. Известность привлекательна, потому что многими желанна. Не зная, как её достичь, к ней хотят прикоснуться.

Ей завидуют, её наделяют самоценностью, забывая о содержании. А потом, когда содержание внезапно обнаруживается, и оказывается пошлым и безобразным, виноватым назначают растаявший мираж.

Хорошо, когда тают миражи. В это время пространство освобождается, пустеет, светлеет. Открывается горизонт. И на нём, наконец-то, становятся видны настоящие люди.