21 августа, 21:41
Эта "сложно реализуемая задача" имеет два забавных препятствия. Технический, и социальный. Заявление лысого бизнесмена про некий "отработанный механизм" — стандартное враньё. Ничерта не отработано. Это просто невозможно в русских условиях.
КУРСКОЕ ПРИГРАНИЧЬЕ: О НАБОЛЕВШЕМ.
FPV-ДРОНЫ.
Они безусловно и многократно доказали свою высочайшую эффективность, которая и сыграла злую шутку с организацией эффективного поражения выявленных целей в глубине боевых порядков противника.
Создается впечатление, что в FPV-уверовали настолько, что прочие огневые средства рассматриваются как второстепенные.
Однако, помимо FPV-дронов еще есть:
▪️Ствольная артиллерия.
▪️РСЗО.
▪️«ЛАНЦЕТЫ».
▪️ОТРК ИСКАНДЕР и ряд других ракетных систем.
▪️Ударные вертолеты.
▪️Бомбардировщики и штурмовики.
И вот все эти «еще есть» по своим ТТХ сильно превосходят FPV-дроны по эффективной дальности, поражающим факторам и возможности работать по скоплениям людей и техники.
Теперь следите за руками – нет ни одного подразделения, в котором собраны воедино все эти огневые средства.
А собрать их воедино необходимо!
Сделать это можно только организовав РЕАЛЬНОЕ взаимодействие, причем в ряде случаев не только между различными подразделениями и частями МО, а между ведомствами.
Сделать это не то чтобы сложно – механизм отработан.
Но на деле присутствие в рабочей группе представителей от артиллерии или авиации не гарантирует вообще НИХУЯ – в 99% случаев они не принимают решение, а лишь передают запрос на огневое поражение выше.
Поэтому для организации межвидового взаимодействия необходимо привлекать тех, кто способен самостоятельно, своим решением и в кратчайший срок организовать огневое поражение выявленных целей.
Да, это сложно реализуемая задача.
Но легко сегодня можно только получить пизды.
https://t.me/razvedosaa/10554
Фактически лысый хочет как у американцев. Когда в отделении или взводе есть сержант с рацией по которой может заказать удар артиллерией, РСЗО, ОТРК, вертолётами, самолётами. Сержант в обычном пехотном подразделении. Он видит противника, знает куда бить и запрашивает удар любым доступным оружием. Сержант связывается напрямую с самолётом или батарей и диктует координаты. Если поддержки в радиусе нет, а связь со штабом имеется — подразделение запрашивает помощь и штаб быстро направляет в район доступные авиационные ударники, с которыми подразделение в районе связывается снова напрямую. Это очень важный момент. В американских вооружённых силах, лейтенант или сержант — это солдат, которому страна доверила воевать. Он прошёл подготовку, имеет необходимые навыки и ДОВЕРИЕ. Поэтому сержант видит противника, запрашивает удар по противнику, передаёт координаты на ударную платформу, получает удар в кратчайшие сроки. Если сержант свихнётся и запросит удар не по цели, а истратит боеприпасы не по назначению — его ждёт разбирательство, суд, потеря должности, тюрьма. Но пока американский солдат применяет оружие по назначению — он может взаимодействовать с очень мощными платформами. Причём именно напрямую. Потому что передача информации кругами через штабы приводит к задержкам и могут погибнуть солдаты США, столкнувшиеся с превосходящим численно противником. И чтобы взвод американских пехотинцев с лёгким вооружением мог противостоять батальону — у американцев создана система в которой у пехоты есть связь почти со всем оружием поддержки.
У русских же связь налажена в лучшем случае в пределах батальона и с главными штабами. Взаимодействие с соседним батальоном может отсутствовать. Взаимодействие со своими танками отсутствует. Взаимодействие с любой авиацией отсутствует. Взаимодействие с артиллерией напрямую отсутствует. Ланцеты действуют полностью отдельно, как и связка Орлан-Искандер. При этом авиация, артиллерия и РСЗО отличается точностью до +- километров. Но главная проблема регулярного огня по своим у русским даже не в точности самих систем, а в отсутствии взаимодействия. Отсутствие связи, алгоритмов взаимодействия, координации и тотальный бардак приводят к тому, что русские подразделения не знают кто, где, когда находится. Русское наступление пехотой влёгкую может попасть под огонь собственной артиллерией, потому что при сочинении плана наступления в штабе могли допустить ошибки по времени, а на земле пехота не вложилась во вложенные временные коридоры.
Но помимо технических проблем у русских есть проблемы сословные. Русский солдат — никто. Русский сержант — никто. Русский лейтенант — никто. Всё что им дозволено — это лёгкое стрелковое вооружение и сдохнуть в штурме или обороне по команде старших офицеров. Всё тяжёлое вооружение находится под контролем старших офицеров. Команды на его применение принимаются вообще в штабах. Лейтенант или капитан с передовой связывается вначале со штабом, откуда команда идёт на батарею или авиацию. И если артиллерия ещё может открыть огонь в течении нескольких десятков минут, то авиация за редчайшим исключением получает цели ещё до вылета на земле. Русская система буквально не позволяет смердам из сухопутных войск на земле принимать решения на применение тяжёлого вооружения. Системы связи отсутствуют в принципе. Система подчинения не позволяет взаимодействие напрямую между пехотой в бою и системами огневой поддержки. Только через штабы. С учётом качества русской связи, штурмующее подразделение уходит в один конец, не обладая возможностью заказать или отменить огневую поддержку за исключением выделенной по плану из штаба.
И в этих русских условиях дроны стали для русских уникальным инструментом, когда батальон имеет летающие РПГ, способные точечно поражать любую цель противника на расстоянии до 10-20 км. Именно поэтому лёгкие ударные квадрокоптеры стали столь ценными. Их можно применять не спрашивая разрешения и не ожидая полдня реакции через штаб. Это невероятная гибкость и скорость, которых катастрофически не хватает русским подразделениям. Причём, дроны тотально уступают артиллерии, авиации и т.д. по мощности и дальности. Но зато тотально превосходят в точности. И скорости реакции. Именно поэтому они стали столь популярны и важны в русской армии.
Русская сословная система с презрением и недоверием к нижним полностью исключает возможность создания возможности воевать как американцы. Русские крылатые ракеты программируются в Москве, а не на носителях. Русские ОТРК, работающие в связке с Орланами, находятся под ручным управлением особо доверенных полковников, контролирующих нанесение удара. Русские истребители в воздушном бою запрашивают разрешение на применение дальнобойных ракет у наземных ответственных. Русская система крайне боится того, что армия развернёт оружие против осточертевших правителей.
Причём, пример Пригожина показал, что сегодня русский тыл не готов к тому, что армия может развернуться назад против Москвы. Пригожинцы оказались достаточно отмороженными, чтобы сделать такое. В итоге дерзкая верхушка была ликвидирована. Обычная русская армия крайне труслива, чтобы предпринять подобное. Внутренний террор в сословной системе русских вооружённых сил работает эффективно. Никакого доверия, как у американцев. Наоборот, сплошная подозрительность и профилактические унижения.