Военные преступления в прямом эфире: Гаага рассматривает дело «Вагнера» за публикации казней и каннибализма в Африке

Юристы утверждают: публикация сцен крайнего насилия в социальных сетях сама по себе может считаться новым видом военного преступления. Это — первый случай, когда подобный аргумент представлен в Гааге.

Цифровое оружие террора: как «Вагнер» делает убийства вирусными

Сеть Telegram-каналов, связанных с «Вагнером», публиковала в 2024 году шокирующие видеозаписи, на которых бойцы в форме вооружённых сил Мали и Буркина-Фасо расчленяют трупы, держат в руках отрезанные органы, танцуют с конечностями. В одном из роликов боец заявляет, что собирается «съесть печень». В другом — мужчина тянется к предмету, напоминающему человеческое сердце, плавающее в жидкости.

Открытые источники и OSINT-аналитики указывают, что каналы, судя по стилистике, символике и графике, управляются либо действующими, либо бывшими наёмниками «Вагнера». На ряде кадров отчётливо виден логотип ЧВК.

Контент сопровождается глумливыми подписями на французском и африканских языках и направлен на деморализацию «врагов» — в том числе мирного населения. По мнению экспертов, эффект обратный: подобные публикации способствуют притоку рекрутов в ряды джихадистов, особенно среди молодёжи, ставшей мишенью психологического давления.

Мали и Буркина-Фасо: молчаливое попустительство

Официальные власти Мали и Буркина-Фасо осудили публикации, пообещали провести расследование, но публичных данных об установлении виновных — нет. Более того, как отмечает Human Rights Watch, в условиях репрессий против оппозиции, гражданского общества и СМИ в регионе, надежды на реальное правосудие стремятся к нулю.

После вывода миротворцев ООН из Мали в декабре 2023 года, «вакуум контроля», по словам правозащитников, стал идеальной средой для дальнейшей эскалации насилия. Россия, чьё влияние в регионе резко возросло после ухода западных миссий, использует наёмников как неофициальный инструмент внешней политики.

Юридический прецедент: преступление через интернет

По Римскому статуту, унижение человеческого достоинства и издевательства над телами считаются военными преступлениями. Группа юристов из Калифорнийского университета в Беркли подала в МУС меморандум, в котором указывает: публикация кадров жестоких расправ и расчленений является частью системного преступного акта, сравнимого с физическим насилием. Они просят суд начать расследование в отношении «Вагнера», правительств Мали и России за действия, совершённые в период с декабря 2021 по июль 2024 года.

Среди предполагаемых преступлений: внесудебные казни, пытки, ампутации, акты каннибализма. Подчёркивается также, что преступления через интернет — «неотделимы от физических актов насилия и расширяют круг пострадавших».

В МУС подтвердили, что осведомлены о множественных докладах о массовых нарушениях прав человека в Мали, но от комментариев по сути меморандума воздержались.

От «Вагнера» к «Африканскому корпусу»: новый бренд, старая стратегия

После гибели Евгения Пригожина в августе 2023 года, Москва приступила к созданию новой структуры — «Африканского корпуса» — формально независимого, но фактически дублирующего функции «Вагнера». В июне 2025 года представители ЧВК заявили о завершении миссии в Мали и выводе сил. Одновременно с этим «Африканский корпус» объявил о своём продолжении присутствия.

По оценкам американских чиновников, в Мали сейчас находятся около 2000 российских наёмников. Их формальная принадлежность — к «Вагнеру» или к новому подразделению — остаётся неясной. Госдепартамент США ранее признал «Вагнер» транснациональной преступной организацией.

Безнаказанность как норма

По данным Human Rights Watch, российские наёмники и местные силы безопасности регулярно совершают массовые убийства, похищения и пытки. Тем не менее, расследований практически нет: военная хунта не заинтересована в подрыве собственного имиджа, а российская сторона — в легализации насилия как инструмента влияния.

Илария Аллегроцци, эксперт HRW по региону Сахель, подчёркивает: «Государственное давление на независимую прессу, гражданское общество и правозащитников делает невозможным сбор информации. Это создаёт идеальные условия для продолжения зверств».

Заключение: Гаага на распутье

История с «Вагнером» в Африке может стать водоразделом в международной юриспруденции: если МУС признает публикацию сцен насилия в сети военным преступлением, то впервые будет зафиксировано, что преступление может быть не только совершено физически, но і ретранслировано — как акт войны.

Речь идёт не просто о шокирующих кадрах. Речь идёт о целенаправленном использовании интернета как оружия. А за оружие, как известно, приходится отвечать.

Юридическая квалификация: может ли публикация видео быть военным преступлением?

Согласно Римскому статуту Международного уголовного суда (статья 8, пункт 2, подпункт b), нарушением международного гуманитарного права признаётся:

«Унижение личного достоинства, в частности унижающее и унизительное обращение, грубое обращение и издевательства над телом погибшего».

До настоящего момента прецеденты подобных дел в МУС касались исключительно физических действий — пыток, казней, глумления над телами. Однако юридический меморандум, представленный юристами Калифорнийского университета в Беркли, делает шаг дальше: он утверждает, что сам факт публикации подобных действий в публичном цифровом пространстве может квалифицироваться как самостоятельное преступление.

Аргументация такова:

1. Публикация сцен расчленения и возможного каннибализма в открытых источниках (включая Telegram) направлена на сознательное унижение человеческого достоинства — как жертв, так и их семей.

2. Такая публикация усугубляет вред, причинённый преступлением, поскольку делает страдания публичными и долговременными.

3. Распространение этих материалов служит средством террора, психологического давления и дехуманизации, что противоречит основополагающим принципам Женевских конвенций.

Впервые на уровне международного права предложено рассматривать цифровое распространение военных преступлений как составной элемент самого преступления, а не как его последствия или пропаганду.

В случае, если МУС примет такую интерпретацию, будет создан прецедент, приравнивающий публичную демонстрацию насилия к действию по совершению преступления, а не просто к его фиксации. Это имеет серьёзные последствия как для акторов вроде «Вагнера», так и для администраторов платформ, которые позволяют размещать подобный контент.