6 июня, 15:20
Сказка про Емелю — в печатной форме — впервые появляется в 1787 году в сборнике Петра Тимофеева «Русские сказки», под названием: «Сказка десятая и последняя о Емеле-дурачке». Следовательно, как фиксация в литературе, ей 238 лет.
Вот только сюжет ее куда старше — и он далеко не "русской" природы.
За 240 лет до Тимофеева — в середине XVI века — Джованни Франческо Страпарола, итальянский сказочник, публикует в сборнике «Приятные ночи» рассказ о Пьетро Дураке (Pietro lo Sciocco). Этот герой живёт с матерью, слывёт дураком, ловит рыбу и однажды отпускает волшебного тунца — за что награждается счастьем, женой-принцессой и даже королевством.
Совпадения с "русским" Емелей — поразительны.
🧠 Прототип Емели Дурака — Пьетро Дурак
Страпарола — первооткрыватель жанра волшебной сказки в Европе. Его Пьетро — не просто "итальянский Емеля", а архетип европейского антигероя-счастливчика, чей путь от отчаянного идиота до благородного принца вдохновил десятки вариаций: от французского "Жана-дурака" до английского "Джека".
🧭 Как сказка попала на Россию?
Пьетро-Дурак кочует по Европе, проникает в немецкие и французские сборники. Оттуда — через переводы, пересказы и устные формы — попадает на Россию, вместе с немецкими поселенцами и польскими книгами. Постепенно сказка локализуется и обрастает "русскими" реалиями: тунец становится щукой, остров — деревней, принцесса — царевной, ловля рыбы — добычей воды.
📚 Как Емеля мимикрировал в "русского"?
1787 — Тимофеев публикует версию с кафтаном, деньгами и ленью Емели.
XIX век — Даль включает сказку в сборник с упоминанием Махлаиды Королевны — вымышленной иноземной принцессы.
XX век — И.А. Бунин и А.Н. Толстой переписывают сказку под литературные стандарты.
Бунин: «по моему низкому прошенью», государь, бархатные постели — декадентская сатира.
Толстой: «по моему хотенью», царь, грозный ультиматум — почти революционная метафора власти дурака.
🧬 Сказка о Емеле — иноземный имплант, адаптированный под русскую почву. От первоначального европейского Пьетро она наследует идиота-победителя, волшебного спасителя, социальный лифт. Со временем она мутирует — превращаясь в метафору власти ленивого, но упёртого нувориша, который волей судьбы или щуки получает трон.
Сказке про Емелю — всего-то чуть больше 230 лет, но ее генетический код, как и у символа Москвы — Кремля: итальянский.